Обычные люди

– Что ж, соглашайся, – сказала Стефани. – Возьми на себя обязанности. Прими свое положение как есть, со всеми недостатками. И тогда ты сможешь просто быть счастливой, вместо того чтобы все время сражаться и сомневаться. Давай, избавь его от мучений.

* * *

Следующие два дня шел дождь. Он лил почти постоянно, изредка перемежаясь периодами слабенького солнца, недостаточно яркого для радуги. Скользящая, мягкая морось шуршала в воздухе, от земли поднимался шелест. На пляже было пусто и сыро, буйки плескались в одиночестве. Бассейн казался мокрее, холоднее, хотя его поверхность порой разбивали самые храбрые из детей – Риа и Джерри, которые вообще не понимали, как это дождь может стать помехой, если ты погружен под воду. На третий день радуга все-таки появилась, во всем блеске, на крыльях новой вспышки солнца, – и даже не одна, а целых две: двойная арка многоцветной дороги на голубом фоне. Из мрака вышло солнце в абрикосовом сиянии, словно огромная потерянная сережка. Дети выбежали на улицу, к свету. Жара постепенно высосала воду с травы, пожелтевший хлопчатый зонтик высох, из кустов вытащили мангал для прощальной пятничной фиесты.

Для отвальной накупили мяса, шампуров, кукурузных початков. Картошку и зелень для салатов. Булочки для бургеров и булочки для хот-догов. И выпивку – конечно же, снова выпивку. Запасы спиртного иссякли за дождливые вечера, за игрой в «двадцать одно» и за еще одной игрой, именуемой «куча дерьма». Накануне Майкл и Пит не ложились до утра и проснулись только в обед, явившись к нему с отекшими, болезненными лицами. Еще пива, еще рома, еще виски, еще тоника.

– Сколько нам вообще надо выпивки? – воскликнула Стефани.

– Не беспокойся, она вся дырочку найдет, – отозвалась Хейзел, разбирая покупки, отыскивая им место в холодильнике и ненадолго в морозилке, чтобы кое-что из напитков охладилось быстрее. Пить начали рано, пока куриные ножки подрумянивались на решетке, а угли пыхтели во всю мочь, пока полоски свиной грудинки истекали соленым соком, пока рыба уплотнялась и прогревалась в своей фольге. Ближе к вечеру солнце ушло по траве в темно-зеленом плаще, и она снова стала хрустящей. Майкл и Пит лечили пивом свое похмелье: Пит командовал у мангала, Майкл ему ассистировал. Вид у них был мальчишеский, заговорщицкий, и они постоянно перешучивались. Дэмиэну казалось, что его бросили, забыли. Может, его чувство юмора не годится для таких ситуаций? Может, он не так дружен с Майклом, как полагал? Все это способствовало тому, что облик Мелиссы, сходящей вниз по ступенькам, когда он уже снова собрался ускользнуть ради очередной порции Толстого, показался ему легким и прелестным. На ней было желтое платье в горошек с белым воротничком. Волосы распущены, никаких сережек.

– Очень мило выглядишь, – заметил Дэмиэн.

– Спасибо.

– Платье тебе идет.

– Спасибо!

Мысли сами текли на язык, и он не мог их удержать. Может, из-за пунша, который Дэмиэн понемногу прихлебывал с трех часов дня, – из тех пуншей, что на вкус напоминают малиновый сироп с примесью бензина. Теперь, окутанный насыщенной ягодной дымкой, Дэмиэн уже не считал свои чувства к Мелиссе мимолетным увлечением. Нет, все было куда серьезнее. Каждый раз, оказываясь на пляже, он старался не сравнивать ее со Стефани – ее пружинистое тело, ее красивые ступни, йоговскую подтянутость, то, как она ела пончик, так, словно на самом деле вовсе не ест пончик, а вот когда Стефани ела пончик, она выглядела ровно так, словно просто ест пончик. За неделю, что Дэмиэн спал поблизости от Мелиссы, она приобрела в его сознании новое измерение. Вода в душе шумела Мелиссой. Лестница хранила ее шаги, ее очертания прорисовывались среди теней, ее голос пронизывал воздух, словно песня ветерка.

– Мне в нем немного странно, – призналась она. – Я вообще-то почти не ношу платья. Вот решила попробовать нарядиться ради нашей последней ночи. – Она коснулась пустой мочки уха, и море серебряных браслетов колыхнулось вокруг ее поднятого запястья. – Блейк, слава богу, спит, так что я могу спокойно тусоваться. План такой: как можно раньше отправить их всех спать, а самим дебоширить. Ты готов?

– Мне только рубашку сменить.

– Ладно. Но если ты намерен читать, то имей в виду: я не думаю, что Хейзел сегодня с этим смирится. Толстого и его приятелей не приглашали.

Она потрепала его по волосам и унеслась, оставив легкую дымку аромата, к грохоту «Нирваны», звучавшей из айпода Майкла. У колонны уже началась небольшая дискотека. Саммер учила Хейзел и Аврил (которая теперь выглядела более довольной – она все-таки свыклась с Андалусией) движениям хип-хопа; каждая по очереди воспроизводила движения, остальные копировали. На траве здесь и там валялись куриные кости. Мангал еще не потух, угли светились.

– Хочу всю ночь не спать! – заявила Риа. – Можно?

– Нельзя, – твердо ответила Стефани.