Обычные люди

После того разговора насчет пистолета (происходившего из Беркшира, где имеется оружейный завод), Итан позволил Джастину несколько раз потусоваться с ним во внутреннем дворе после школы, пока мать еще была на работе. Но обычно он говорил младшему брату – нет, тебе надо слушаться маму, иди делай уроки. В этот вечер Итан тоже отказал брату, стоя перед зеркалом в своей комнате, надевая кепку и клепаный ремень, оценивая свой облик в целом, чтобы понять, выглядит ли он достаточно сурово. В зеркале он видел Джастина: тот сидел на кровати, еще в своей белой школьной тенниске и черных школьных брюках, и говорил: не, я хочу с тобой. Джастину нравилось это ощущение: что он – младший напарник Итана в тусовке. Ему нравилось, что все зовут его Малыш, но обращаются с ним, как с большим. А еще его звали Поющий Профессор, потому что он очень много учился, очень любил петь и слушать музыку, всевозможную музыку, особенно мамины старые пластинки с соулом. Ладно тебе, давай я тоже пойду, сказал Джастин. Нет, повторил Итан. А я все равно пойду. Ты не можешь мне запретить. Я могу ходить где захочу. Тогда Итан сказал: нет, приятель, ты лучше оставайся тут, я не шучу, усек? Оставайся тут. А я скоро приду, ясно? Ясно? Ясно, ясно, ответил Джастин и пошел в свою комнату переодеться в джинсы и желтую футболку, свою любимую: он чувствовал, что эта футболка сейчас в самый раз, потому что он, конечно же, пойдет сегодня вечером в парк, что бы там ни говорил Итан.

Джастин ощущал, что уже почти достиг того возраста, когда сможет стать Итану ровней, а слово Итана будет почти равноценным его собственному слову. К тому же его что-то встревожило, интонация Итана, вот прямо сейчас, этот внезапный испуганный отблеск в его глазах. Итан еще раз бросил взгляд в зеркало – последний, долгий, и на всякий случай сунул в карман джинсов нож. Это был небольшой, острый швейцарский нож, достаточно маленький, чтобы оставаться незаметным, но достаточно большой, чтобы помочь в обороне. Итан бросил еще один, последний взгляд, на прощание дружески толкнул брата кулаком в плечо, оставил его смотреть телевизор в гостиной, а сам по-кошачьи двинулся в сумерках по Парадайз-роу. День не оглядываясь перешел в ночь. Тучи были плотные, густые. Они сошлись вместе и образовали темноту.

Когда Паулина вернулась домой, квартира была пуста. Давно миновало девять вечера. Она что-то почувствовала. Что-то было не так. Она ощутила это еще в автобусе: замирание в животе, необъяснимый ужас – и теперь ощутила снова, поворачивая ключ в замке. У Паулины возникло ощущение, что этим поворотом ключа она откроет пустоту, которая никогда не перестанет вращаться. В доме стояла зловещая тишина. Где звук телевизора? Где Джастин? Цвет неба тем вечером казался каким-то странным, это был цвет конца света: смесь черного и красного. Луны не было. Ее прятали тучи. Паулина позвонила Итану, но тот не ответил. Джастин недавно потерял свой телефон, и она пока не купила новый. Паулина снова вышла на улицу и стала ходить взад-вперед по Парадайз-роу, но нигде не видела мальчиков. Вместо них обнаружилась миссис Джексон, которая опять никак не могла отыскать свой дом и бродила по улице в своем тонком зеленом платье и в тапочках. У Паулины сегодня вечером не хватало терпения на миссис Джексон. Сердце вздувалось в груди. Ребра лопались. Она крикнула: миссис Джексон, ваш номер – восьмой! Вы не видели моих мальчиков? Вы не видели моего мальчика? Но миссис Джексон не понимала, о чем она спрашивает. Миссис Джексон позволила проводить ее домой, а потом Паулина вернулась к себе и стала ждать.

Как же Джастин любил мать. Паулина даже не представляла себе, как сильно Джастин на самом деле любил ее, как он хотел заботиться о ней, когда она состарится, и идти с ней как можно дольше, сколько сможет, до тех пор, пока уже будет некуда идти и ему придется попрощаться. Ему не хотелось прощаться. И сейчас он невольно думал о ней, бродя по парку, разыскивая Итана, проходя сквозь древесный туннель, ведущий к многоэтажкам, чьи окна были подсвечены вечерами самых разных людей – это всегда смотрелось так красиво. Машины со свистящим шелестом проносились по торговой улице. Тату-салон и парикмахерская были закрыты, но в «ТМ Чикен» горели ярко-красные огни. Джастин прошел во дворик, где в последнее время тусил с Итаном. Покружил, вышел к зеленому пятачку спереди. Никого – никого из компании, никого из тех, кто звал его Поющим Профессором. На самом деле Итан находился за много миль отсюда. Его затащили в машину и увезли, с ним собрались разобраться, реально разобраться. Вот что бывает, когда переходишь дорожку этому типу, самому скверному типу из Кэтфорда, когда слишком приближаешься к дьяволу. С тобой разбираются не напрямую, а таким способом, которого тебе и не вообразить, – применительно к своей жизни, к своей семье. Бьют по тому, что тебе дорого, – отнимая, уничтожая.