Обычные люди

Картинки больше не приходили, и я сложила оба рисунка с юношей лицом друг к другу и спрятала их в коробке. Запихнула рюкзак под кресло и пошарила рукой по креслу в поисках пледа. Вспомнила, что подложила его Мире под голову. Она сползла на подлокотник, надежно прижав плед, полулежала невообразимо скрюченная, но, по крайней мере, не вздрагивала, спала спокойно. Я откинула спинку кресла подальше, легла, подтянула ноги к груди и уснула, как только закрыла глаза.

* * *

Его выписали на удивление быстро. Обычно больница занимала неделю, не меньше.

Таня с девочками приехала за ним вечером. Внучки бегали по коридору и хохотали, пока дочь помогала ему собирать вещи.

Он плохо спал ночью в своей комнате, вставал и прохаживался туда-сюда. Утром, когда Таня ушла, отвел девочек в школу и сад, вернулся и сел на разобранную кровать. Его покачивало, по краю зрения мелькали тени. Он проверил сообщения на планшете — его письмо осталось без ответа.

— Хватит, — сказал он вслух. — Хватит уже.

Он вошел в свою комнату. Письменный стол — в аккуратных стопочках карт, исчерченных линиями. На стене — карта Песков с комментариями и красными крестиками. Стопки карт в ящиках под кроватью. Он принес из кухни черный пакет для мусора и стал собирать карты в него, приговаривая «хватит, хватит». Мешок не пролез в мусоропровод, поэтому пришлось спуститься вниз.

— Андрей Анатольевич, выписались уже? — выглянула консьержка из своей каморки.

— Да, вот прибраться решил.

— Давайте помогу.

Она схватилась за второе ухо мешка, и они поволокли килограммы карт к выходу.

Глава 19,

в которой компания прибывает на яхту Альбертины

Мы проснулись от тряски — самолет залетел в облака. Стюардессы собирали пледы и просили пристегнуть ремни.

— Твой отец встретит нас? — спросила Мира.

— Не знаю. Наверное, да. Смотря какой у них с мамой план.

— Он с тетей Сашей, как думаешь?

— Я знаю то же самое, что ты.

Мира отвернулась к иллюминатору. Она выглядела беззащитной, когда спала, но, проснувшись, превратилась в прежнюю недоступную, отстраненную девочку — не разберешь, что на уме.

Самолет повернул прямо перед посадкой, когда летел низко, и я увидела ярко-синее море и прибрежную полосу. От нее волнами расходился старый город.

Скоро мы подкатывали к одному из терминалов, от него к самолету протянулся коридор-гармошка. Погасло табло «Пристегните ремни». Мы встали, и я поняла, что едва держусь на ногах. В полете было спокойно, самолет убаюкивал, обманчиво обещал, что все будет в порядке. Но на земле я снова почувствовала, что все не в порядке. Все было в чудовищном беспорядке, я барахталась в нем и не могла выбраться.

Мы прошли на паспортный контроль — несколько будок с неулыбчивыми офицерами. Потом вышли в зал выдачи багажа. Его у нас не было, но мы немного задержались там — сходили в туалет, причесались. Будто нарочно оттягивали выход в зал прилета, где нас уже не будет защищать магия аэропорта. С этими монотонными привычными действиями нервное онемение утихло.

Когда оставаться в багажном зале стало совсем нелепо, мы молча переглянулись и двинулись к выходу. Чуть помедлили перед раздвижными дверями с вывеской «Зеленый коридор» и, решившись, шагнули.

На меня обрушился гомон толпы. За три года я отвыкла от шумной Италии. Здесь шумело все — прилетевшие, встречающие, за ними слышались выкрики таксистов. Звучала эмоциональная речь оператора громкой связи. От выхода раздавались гудки машин, непрерывно сигналивших друг другу. Я увидела папу. Он искал нас глазами в толпе и, заметив, помахал рукой.

Подойдя, я убедилась, что он нервничает, — бегающие глаза, беспокойные жесты. Руки он то совал в карманы, то вытаскивал.

Папа обнял меня и погладил по голове.

— Испугались? — спросил он Миру.

Я не услышала ответа, наверное, Мира кивнула. Оглянувшись на нее, я заметила, что она прячет глаза.

— Слушайте внимательно, — сказал папа. Он не отвел нас в сторону, а притянул обеих поближе к себе и заговорил тихо и быстро: — Мы думаем, что они знают, что мы здесь. Я связался с Альбертиной, и она…

— С Альбертиной? — изумилась я. — Чем она поможет?

— И она попросила помочь своего друга, — продолжил папа. — Он предложил не брать нас под охрану сразу, а дождаться, когда они сделают первый шаг, чтобы был повод задержать их. Поэтому мы сейчас выйдем и поедем на машине, которую я арендовал. Ничего не бойтесь.

Папа развернулся к выходу и, перехватив нас за руки, повел за собой. Все вокруг казалось обычной суетой, которая бывает в зале прилета. Никакой опасности, ничего подозрительного. Мы вышли на улицу. Я ожидала, что окажусь во влажной духоте, однако было хоть и влажно, но прохладно. Ах да, ведь сейчас апрель, просто наш побег мне кажется каникулами. Длинным летним приключением, обещающим и опасности, и хеппи-энд. На улице была очередь из такси и машин. Люди с чемоданами на колесиках высматривали номера на машинах. Охранник указывал, куда кому припарковаться. Автомобили непрерывно сигналили, при этом никто не обращал внимания на гудки друг друга.