Обычные люди

На ней был бежевый плюшевый халат с капюшоном, а на ногах весьма неожиданно оказались кроссовки на высокой платформе. Образ завершала соломенная шляпа с огромнейшими полями, провисавшими под собственной тяжестью. Альбертина по очереди обняла нас с Мирой, обдавая алкогольными парами и обливая шампанским из бокала, и повела на верхнюю палубу, в центральную каюту, которую называла гостиной. Там она сняла шляпу, и из-под нее рассыпались светлые волнистые волосы, мгновенно сделавшие ее похожей на русалку. Она поставила бокал на столик и, чтобы удержаться на ногах, когда яхта сделала еще один поворот, ухватилась за его край. Потом поманила нас с Мирой за собой.

Папа остался в гостиной, а мы спустились вниз. Три года назад мы ходили на этой яхте. Я помнила, что на носу располагаются каюты капитана и повара, камбуз, а на корме на нижней палубе я не бывала ни разу. Здесь оказалось несколько одинаковых маленьких кают, двери во все были открыты.

— Можете занимать любую гостевую каюту на ваш вкус, — сказала нам Альбертина. — Когда устроитесь — поднимайтесь наверх, мой новый повар сгорает от желания накормить гостей. Как только я сказала, что мы спасаем маленьких девочек и их отца от убийц, он пошел на рынок и накупил всего лучшего, что нашлось. Кажется, даже осьминога.

Она оставила нас, а мы заглянули во все каюты по очереди. Их было шесть, по три с каждой стороны, они походили на купе в поезде. Иллюминаторы, кровати под ними. Небольшой стол и крошечный умывальник. Отделаны красным деревом. Друзья-реставраторы научили меня отличать дорогие породы от обычных.

Эта отделка была дорогой. Кровати застелены белоснежным бельем, и, проведя по нему рукой, я убедилась, что это шелк. Гладкий, но без прохлады. Альбертина знала толк в подобных вещах. В тупичке между каютами был туалет, совмещенный с душем, отделанный мелкими каменными плитками, узор на которых ни разу не повторялся.

Мы выбрали каюты напротив. Я повесила рюкзак на крючок в стене. Здесь была учтена каждая мелочь — крючки для вещей, шторка на иллюминаторе, бумага и ручка в ящике стола, лампа на гибкой ножке, которая дотягивалась и до изголовья кровати, и до стола. На кроватях лежали плюшевые халаты, такие же, как у Альбертины, и полотенца. Я закрыла дверь и переоделась, потом взяла полотенце и пошла в душ. Долго натиралась мылом — после жесткого мыла в аэропортах, кафе и общественных местах оно казалось особенно нежным и душистым. Я перебирала нежную пену пальцами, смывала и снова намыливалась.

— Ты умерла там? — позвала из-за двери Мира. — Я тоже хочу!

Я очнулась, выключила воду, вытерлась, надела халат. Мира ждала меня у двери, переминаясь с ноги на ногу. Она скользнула в душ, и он снова зашумел, а я легла на кровать у себя в каюте. Когда напряжение окончательно ушло, вернулась усталость — ведь мы убегали без перерыва практически… Я напряглась, подсчитывая дни и часы с момента, как в окно моей комнаты постучались надувные тираннозавры, и оказалось, что мы были в бегах чуть меньше сорока восьми часов.

Я не хотела засыпать, потому что «Королева тунцов» должна была прийти в Рим через несколько часов. Включила телефон и, пока он искал связь, подключилась к вайфаю «tunaqueen». Зашла в мессенджер. В нашем с близнецами чате висело одно непрочитанное сообщение. Я помедлила открывать его, смотрела на аватарку. Если не знаешь, не разобрать, что там, — а это наше с близнецами селфи, мы хмурились в камеру ноутбука в темной комнате.

Ваня писал: «о, привет. на связи. ты как там?»

Я возмутилась было из-за его вопроса. «Как» я могла быть «там», что вообще за вопрос? Но потом поняла, что он ничего не знает о произошедшем. Он никогда не интересовался новостями, их источником была для него Настя, которая говорила, как радио, которое невозможно выключить. Пока я раздумывала, что ответить, он прислал еще одно сообщение.

«я к олимпиаде готовлюсь. Настя пока взяла академ, волонтерит»

«Настя волонтерит?»

«да. в детдоме в Павловске. сначала ездила туда, теперь поселилась»

Вот почему он ничего не знает. Настя слишком занята своими делами.

«где ты сейчас? Настя говорила, у тебя выставка».

«да. открылась позавчера. но сейчас я в Неаполе».

«весело, как всегда».

«ну да».

Я подумала, написать ли ему, что произошло. Но окошко мессенджера было таким маленьким, оно ни за что не вместило бы всю мою историю. Ваня тоже ничего не писал, хотя я чувствовала, что он точно так же смотрит на монитор и ждет, когда я что-нибудь скажу. Появилось сообщение:

«в питер не собираешься?»

«наверное, можно, когда тут все закончится».

«какой-то проект делаешь?»

Я собиралась сказать, что мы прячемся от похитителей, но он написал:

«подожди, отойду, бабушке помогу подняться. она еще ходит, но сама не может подниматься».

Всплыло сообщение из другого мессенджера, от Лу.

«Нина, ты тут?»

«Да».

«Слушай, мы тут все более-менее восстановили. Сделали вид, будто ничего не произошло».

Она прислала в чат фотографию галереи, на которой все было как до открытия, только золотых огней поубавилось.