Обжигающий след

Вместо слов дрогнувшая девичья рука поднялась и погладила мужскую грудь. Серые глаза мгновенно перестали щуриться. Стараясь избегать прямого взгляда юноши, чтобы не растерять храбрость, Тиса дотянулась до пепельной короткой челки. Волосы оказались жесткими, но приятными на ощупь. Затем пальцы ее прошлись по высокому лбу и спустились к виску. Показалось или блеснула ранняя седина?

— Посмотри на меня… — прошептал шкалуш, с трудом владея голосом.

Девушка покачала головой.

— Прошу тебя.

Он все же поймал ее трепетный взгляд и все понял без слов. И Тиса снова почувствовала, как исчезает из этого мира в манящей серой бездне его глаз, но она уже не боялась этой бесконечности и ступила за край без раздумья. Шкалуш мягко привлек ее к себе и поцеловал.

Отпустил он ее далеко не сразу. Заметив, что Тиса еле стоит на ногах, Трихон легко поднял ее на руки, и девушка прижалась лбом к теплой шершавой щеке. Остановившись у сваленного ствола акации, парень опустился на него сам и усадил свою драгоценную ношу. Она ожидала нового поцелуя, но шкалуш, видимо, решил, что ей пока достаточно. И просто обнял. Небом постепенно завладевал закат, заливая нежным персиковым светом сливочные облака. Тиса опустила голову на плечо горца, и он поцеловал ее в лоб. Девушка закрыла глаза и почувствовала себя в полной гармонии с миром. Словно скиталец, который вынужден был долго странствовать по свету, наконец вернулся в отчий дом.

— Как красиво, — вздохнула Тиса, глядя на долину, где в домах зажигались первые вечерние огни.

— Да, милый городок, — согласился Трихон. — Знал бы, что найду тебя в Увеге, давно был бы здесь, — прошептал он ей на ухо. — Но я же не думал, что судьба явится мне в довольно необычном виде. Чумазой девчонкой в солдатских штанах с закрученной под ремень юбкой.

Она улыбнулась.

— А ты — мальчишкой с довольно скверным характером.

— Да, — усмехнулся шкалуш. Незаметно для девушки он достал из кармана пшеничное семечко и проглотил.

Снова пришли мысли об опыте парня в поцелуях, и Тиса слегка нахмурилась. Ревность стала подгрызать сердце, словно мышь сырную головку. Пару минут она ерзала на пятой точке, затем все же не удержалась:

— Скажи, а зачем ты сбегал из части?

Шкалуш глянул на нее с недоумением.

— Надеюсь, не к девицам, как предположил Василь? Я помню, — Войнова прикусила нижнюю губу, чувствуя, что краснеет. Благо, вечер на дворе, и так все вокруг персиковое.

Новобранец расплылся в счастливой мальчишеской улыбке.

— Боже упаси. Я не мог уснуть в казарме, привык к свежему воздуху и высоте. Уходил, чтобы выспаться.

— Это правда?

— Нет, конечно. Но другого объяснения у меня нет, — пошутил шельмец и получил чувствительный тычок в плечо.

Трихон моментально посерьезнел. Он развернул Тису к себе и заглянул в янтарные глаза.

— Неужели ты во мне сомневаешься?

Она молчала, и парень покачал головой.

— Разве ты не видишь? — произнес он глухо. — Да я не дышу рядом с тобой. Уже месяц вижу облик твой всякий раз, когда закрываю глаза. А когда ты так смотришь на меня, я в полной мере ощущаю, что Единый слепил мужчину из глины. Мягкой, податливой глины.

Лицо девушки просветлело. Поцелуй вновь выветрил из головы все мысли.

Два человека посреди поля, по сути — две песчинки на теле Хорна. Но и у бренного мира есть границы. Любовь же не имеет пределов, она вездесуща. Так говорится в писании.

* * *

На другой день Тисе вновь довелось покормить рысака, для чего хозяйка проредила Камиллины припасы. И на второй, и на третий… Это были дивные вечера, проведенные с любимым человеком. Большего счастья девушка не знала. Они кормили древнего, потом, оставив лошадей плестись следом, шли гулять куда глаза глядят — лишь бы вместе.

И сегодня с самого утра Войнова уже ждала вечера. Слава Единому, было чем заняться, иначе время тянулось бы растопленной на солнце карамелью.

Лекарь с благоговением открыл коробочку и показал помощнице ее содержимое. Порошок из драконьих скорлупок отливал желтым перламутром и имел странный запах, немного похожий на аромат корня сельдерея.

— На, держи, — старик передал коробочку. — Теперь, как я показывал, осторожно продолжай помешивать отвар одной рукой, другой по крупицам сыпь порошок. Да куда ж ты столько-то?!

— Ой! — воскликнула молодая травница, увидев, как зелье поднялось розовой пеной до самых краев кастрюли и чуть не перелилось через них.

— Горе луковое. Кому долдоню? По крупицам!

— Я случайно.

Пена опала, и Тиса аккуратно стряхнула с коробка в клюквенное варево щепотку порошка, продолжая гонять половник по кругу.

— Вот, — одобрительно крякнул Фомич. — Другой компот.

За два часа, пока Войнова сыпала в силуч порошок, у нее устали руки и затекли ноги. Зато удовлетворение переполняло неимоверное. Прямо перед ней, ее же руками создавался напиток поразительной силы. Это ли не чудо?

И когда зельевары составили кастрюлю с решетки на табурет, помощника разогнула спину и тыльной стороной ладони вытерла пот со лба.

— Что, дочка? — лукаво усмехнулся врачеватель. — Это тебе не чаек заваривать? Трудная задачка-то?

— Трудная, дед Агап.