Обжигающий след

Девушка открыла рот, глядя на оттиск Рудны на бумаге.

– Давайте, я передам, – она протянула руку и подкрепила улыбкой просьбу, – чтобы вам отца не искать, время не тратить.

– Минуточку, – Климон ловко вытащил из-за пазухи тонкую дощечку, скрепленную с листочком, и перо. Чем не фокусник? – Вот здесь распишитесь. – Он проследил за тем, как капитанская дочь вывела вензель в положенной строчке, затем с довольной улыбкой выполнившего свой долг человека вручил письмо: – Пожалте, барышня! Передавайте привет батюшке.

– Обязательно, – заверила почтмейстера «барышня». Она проследила за мужчиной взглядом, пока коричневая безрукавка не растворилась в толпе. Затем оглядела письмо. Ну точно. Из Рудненского военного училища. Даже вспоминать стыдно. Девушка спрятала письмо в боковой карман юбки.

Капитан, завидев дочь, поднялся и оправил мундир.

– Я домой. Ты поедешь?

Она оглянулась на сцену.

– Нет. Пожалуй, еще побуду.

– Зоя с Русланом уехали, но наша Марика тоже еще гуляет, – сказала Настасья Ефимовна. – Если хотите, Лазар Митрич, мы отвезем Тису домой. Можете за нее не волноваться. И вас, Агап Фомич, можем подбросить. Наша коляска хоть и старенькая, но вместительная.

Капитан кивнул. Дочь проводила родителя взглядом, пока тот не скрылся в сумерках парковой аллеи.

– Передай Марике, пусть подойдет на минуту к нам, – попросили Кошкины.

Тиса обещала.

Она вернулась и застала Трихона рядом с Ричем. Мальчик что-то ему рассказывал, а Марика явно скучала в компании Ганны. Войнова передала просьбу Настасьи Ефимовны, и девчонка с недовольной гримаской отправилась к родителям.

– Ханза выступила! – воскликнул Рич, вертя головой от Трихона к Тисе и обратно. – Пойдемте же скорей!

Девушка послала шкалушу вопросительный взгляд.

– Разрешите мне отправиться с вами? – спросил новобранец.

– Зачем же? – она стрельнула взглядом в спину уходящей Марике. – Мы можем сами справиться.

– Не сомневаюсь, – без иронии произнес он. – Но позвольте, прошу, – серые глаза действительно просили. И Тиса не могла им отказать, даже если бы хотела.

– Ганна, мы скоро.

– Ладно, мы с Марикой будем ждать вас здесь. – Она окинула парочку подозрительным взглядом. «Догадается. Уже догадывается». Ничего хорошего подруга не скажет и будет права.

На ступеньках Трихон подсадил Рича на помост, подал ему костыль. Войнова постучала о деревянную перегородку, прежде чем сдвинуть полог ширмы. Артисты на вошедших даже не обратили внимания, кто-то пудрил нос у осколка зеркала, кто-то переодевался, сверкая голыми частями тела. Женщина-змея сидела на корточках, прислонившись спиной к стене. С ее ярко накрашенного рта свисала старая обугленная курительная трубка. Редкие тонкие волосы женщины затягивала сетка, а снятый парик с длинным хвостом покоился на коленях кочевницы.

Мальчик выступил вперед:

– Ханза? Это же ты?

«Змея» отвечать не спешила, вынула изо рта трубку и пустила кольцо дыма.

– Ты меня не узнаёшь? Ханза, я Рич!

– Ну, помню. Чего надо-то? – ответила артистка без всякого выражения.

«Похоже, эта Ханза та еще штучка».

– А где наши, наш табор? – дым добрался до Рича, и он закашлялся.

– Мне почем знать. Я уже год как ушла от них, – ответила женщина.

– Ушла? Как это? – не понимал ребенок. – Почему?

– Замуж вышла, – грубо ответила «змея». – А потом этот гад меня бросил.

Она снова взяла в рот курительную трубку.

– А где же наш табор? Они собирались сюда вернуться?

– Нет.

Тиса сжала кулаки, впиваясь в ладони ногтями.

– А обо мне они не вспоминали?

Ханза отрицательно мотнула головой.

Рич постоял еще немного, потом поник кучерявой макушкой и захромал к выходу. У Войновой сжалось сердце. Трихон хотел помочь ребенку спуститься со ступеней на землю, но тот отказался.

– Не надо, спасибо, – сказал он и сошел сам.

– Не слушай ты ее, – пролепетала расстроенная девушка. – Они приедут за тобой.

– Не успокаивайте меня, Тиса Лазаровна. Вы не понимаете! Оставьте меня, пожалуйста! – воскликнул мальчишка и заковылял прочь так быстро, как только мог, оставив взрослых позади. Тиса огорченно опустила руки.

– Ну не могла эта «змея» сказать что-то хорошее? Или хотя бы промолчать. Зачем же так? Он же еще ребенок.

– И обмануть? – спросил Трихон. – Что я слышу от ярой сторонницы правды? Значит, все же ложь бывает необходима. Признайте.

– Дети – это не взрослые. Им правда может оказаться не по силам. – Она проследила, как Рич присел на пустую лавку под ясенем. Нахохлился весь, словно воробышек на морозе. Горько вздохнула: – Ну почему я не могу ему помочь?

– Пожалуй, пора, – сказал шкалуш.

– Пора? – не понимая, о чем речь, откликнулась спутница.

– Потолковать с Ричем. – Трихон ободряюще улыбнулся: – Не беспокойтесь, Тиса Лазаровна. Мы скоро придем, – и направился к мальчику.