Обжигающий след

Урок молодой учительницы словесности продлился еще полминуты. Затем подруги расстались. Тиса помахала всем рукой и обернулась. Шкалуш покинул ворота парка и уже ждал ее посреди ночной дороги. «Все же ночь придумала Вэя», – вздохнула Войнова, глядя на стройное тело юноши, твердые сильные плечи, мужественное лицо.

– Я думал, вам не нужны провожатые, – подначил новобранец, когда она приблизилась. За ироничным тоном и легкостью фразы скрывалось напряжение. Цепкий взгляд ловил каждое движение девушки.

– Нужны, – сказала она, сложив руки за спиной, – вернее, нужен. Один.

Шкалуш кивнул, и они двинулись по дороге вдоль плетня, ограждающего парк. Впрочем, он вскоре закончился и по сторонам улицы потянулись домики. В некоторых окнах и дворах дрожал свет, слышались веселые голоса – люди не спали, продолжая радоваться празднику.

– Сожалею, что деньги пропали, – прервал тишину Трихон.

– Я поступила неосмотрительно. Нужно было отдать корзину отцу, чтобы он отвез ее домой. Но я не хотела просить.

– Что же вы будете делать?

– У меня есть одна задумка, – девушка подняла взгляд к звездам.

– Вы никогда не сдаетесь? – спросил шкалуш с улыбкой на губах.

– Не в этот раз, – Тиса улыбнулась в ответ.

– Можете на меня рассчитывать.

– Я знаю. Уверена, что Ганна не одобрит мою новую затею.

– Как и дружбу со мной.

Тиса послала извиняющуюся улыбку. Захотелось оправдаться.

– Лисова меня слишком опекает.

– За это она мне и нравится.

– Ганна? Тебе? – удивилась девушка.

– Она любит вас как родную сестру. Это видно невооруженным глазом. Мне спокойнее, когда я знаю, что у вас есть такая подруга.

Тиса грустно улыбнулась. Слышал бы он мнение учительницы о себе.

– Ганна желает мне лучшего. Но ее «лучшее» не всегда является таковым для меня.

Улица с домиками осталась позади. И у перекрестка, желая срезать путь, они сошли на широкую тропу, ведущую к роще.

Слова спутницы ввергли Трихона в глубокую задумчивость. Шагая в тишине, Войнова время от времени поглядывала на его профиль.

– Ваша подруга права, – наконец сказал он. – Вы и сами не знаете, насколько мыслями и душой вы чище многих людей. И меня в том числе. Вы, безусловно, достойны большего.

Тиса отрицательно замотала головой, понимая сказанное и еще больше – умолченное.

– Нет, Трихон, это не так. Просто Ганна не знает тебя так, как знаю я. Ты добрый, умный, надежный. Тебя любят дети. К тебе тянутся люди. Как ты сумел успокоить Рича сегодня. Я никогда не видела его таким счастливым… И ты единственный, кому я полностью доверяю, – закончила после некоторой заминки девушка. – Но… – она остановилась.

Помедлила. Некоторые слова порой даются нам слишком тяжело.

– Сегодня, когда Витер напал на тебя, я испугалась, – сказала она, сминая ладони. – Боюсь, я была в шоковом состоянии и позволила себе вольности.

С лица парня слетела улыбка, и выражение его сделалось серьезным.

– Ясно. Вы жалеете, – сказал он. Это был не вопрос, а утверждение.

Девушка отвернулась, покусывая нижнюю губу.

– Конечно, я понимаю, – продолжил Трихон, и в его словах послышалась горечь. – Я не тот, кто смеет рассчитывать на ваше сердце.

– Ничего ты не понимаешь! – в сердцах воскликнула она, поворачиваясь. – Ничего…

Шкалуш сделал шаг и оказался совсем близко. Вглядываясь в девичье лицо, он жалел, что не может читать мысли.

– Тогда объясните мне, Тиса Лазаровна. Объясните.

На миг они застыли, не сводя друг с друга глаз.

– Это же очевидно… – тихо произнесла она. – Ты молод.

С губ парня сорвался тихий стон негодования.

– Да, – поспешила добавить, пока он не успел прервать ее или спутать последние здравые мысли. – Ты молод. Я же старше тебя почти на десять лет. Почему ты так смотришь? – Тиса чуть не плакала от отчаяния, заламывая руки, а он улыбался. – Я серьезно. Тебе нужна в пару ровесница. Ты нравишься Марике, она сама мне в этом призналась.

– Марика – славный ребенок, – снисходительно сказал новобранец, заводя выбившийся локон за ухо девушки. Войнова спрятала за опущенными ресницами чувства, нахлынувшие на нее от этого прикосновения. – Ее увлечения еще изменятся несколько раз подобно весеннему ветру. Но даже если б это было не так, боюсь, что я уже давно и глубоко увлечен другой женщиной. Она в моем сердце, в моей душе и мыслях. Она и не знает, что уже изменила меня так, что я сам себя не узнаю. Она уже часть меня. И если она откажет и покинет меня, то унесет с собой и мою душу, оставив мне лишь пустую скорлупку – тело.

Тиса слушала и поражалась. Теперь она в полной мере ощутила силу красноречия этого человека.

– И если вопрос только в возрасте… – Трихон улыбнулся с необъяснимым выражением на лице. – Разве вы не знаете, что шкалуши отмечают свое рождение не по дням года, а по солнцестоянию? Наш начальный предок – Гор, орел Небела, был рожден в солнцестояние. Все мы живем с частичкой его души и празднуем его день рождения как собственный. Так что по календарю Рудны мне уже под сорок.

– Тогда мне…