Очень храбрый человек

Дыхание вырывалось из ноздрей Гамаша протяжными теплыми клубами. Как у быка, готовящегося к атаке.

Он едва обратил внимание, что Билли Уильямс что-то говорит у него за спиной.

– Никаких ее следов, – сказал Бовуар. – Билли думает, что сумку принесло по реке сверху.

– Есть старая лесная дорога приблизительно в километре отсюда. – Билли махнул рукой себе за спину. – Там перекинут мост через Белла-Беллу. Он закрыт уже какое-то время, но осенью охотники им иногда пользуются.

Жан Ги перевел сказанное.

Гамаш повернулся и посмотрел на ружье калибра.22, прислоненное к экскаватору. Охотничье ружье.

– Можешь нам показать? – спросил он.

– Угу.

– А что делать с сумкой? – спросила Рейн-Мари.

– Мы возьмем ее с собой, – сказал Гамаш.

– Не имеете права, – запротестовал Трейси.

– Тогда мы откроем ее прямо здесь, – сказал Бовуар.

Гамаш попросил Рейн-Мари снять на телефон осмотр содержимого сумки Вивьен, а Билли на это время постоять рядом с Трейси.

– Нет, – сказал Трейси. – Прекратите. Она не принадлежит вам. Это моя собственность. Она принадлежит мне.

– Она принадлежит вашей жене, – возразил Бовуар, расстегивая сумку.

Внутри обнаружились вещи, какие обычно кладет в сумку женщина, собирающаяся уехать на несколько дней из дома. Футболки, пара джинсов. Шорты. Пижама. Нижнее белье. Туалетные принадлежности.

– Это что? – Гамаш достал пузырек с таблетками и прочитал название: – «Мифегин».

Все недоуменно помотали головой, и Гамаш показал пузырек Трейси.

– Откуда мне знать? Может, наркоту какую купила на улице…

– Хватит! – Бовуар вскочил и шагнул к Трейси.

– Жан Ги! – рявкнул Гамаш.

Холод, усталость, неожиданная находка, растущая уверенность в том, что молодая женщина погибла и убийца им известен, – все это действовало на нервы.

Бовуар смерил Трейси ненавидящим взглядом, но сдержался.

– Мы закончили, – сказал Гамаш и застегнул сумку. – Мы возьмем ее с собой, а вам дадим расписку.

– Мне не нужна расписка. Мне нужна сумка.

– Вы едете с нами, – сказал Бовуар и показал ему на машину, к которой они и двинулись по полю, оставив экскаватор утопать в грязи.

Когда они подошли к машине, Бовуар сунул сумку в багажник, а Гамаш извлек патроны из магазина и положил туда же ружье.

Трейси стоял рядом с машиной.

– Садитесь, – сказал Гамаш.

Он протянул ключи подошедшему Бовуару.

– Будешь вести машину. А ты садись на переднее сиденье, – сказал он Рейн-Мари, когда она остановила запись и спрятала телефон в карман.

Гамаш и Билли сели на заднее сиденье справа и слева от Трейси.

– Слушайте, она вовсе не мертва. Морочит вам всем голову. И меня пытается подставить. Готов спорить, она сама и выкинула эту сраную сумку в реку. Вот подождите, когда она появится с каким-нибудь забулдыгой, я вас засужу.

– Будем надеяться, – сказал Гамаш.

Бовуар повел машину к старой дороге, следуя указаниям Билли.

Они подъехали к узкой просеке в лесу. Бовуар свернул туда и, почувствовав, как уходят в грязь колеса, остановил машину:

– Отсюда придется пешком.

Они впятером пошли по просеке, освещая дорогу фонариками.

Нависающие над головой деревья образовали туннель из мертвых веток. Лучи фонариков создавали такие дикие тени, что даже Бовуар, не склонный к фантазиям, чувствовал, как мурашки бегут у него по коже. Так начинаются фильмы ужасов. Или заканчиваются.

А потом стало еще хуже.

Более сильный луч фонарика в руке Бовуара высветил что-то впереди. Что-то стоящее на дороге. Машину.

– Оставайтесь здесь, – велел остальным Гамаш, а сам с Жаном Ги пошел вперед.

Это была машина Вивьен.

Гамаш кивнул Бовуару, и тот осторожно обошел машину сбоку и посветил фонариком в заднее окно, Гамаш тем временем смотрел через переднее.

Ничего.

Гамаш открыл переднюю дверцу, стараясь ни к чему не прикасаться, и посветил фонариком на сиденье. На руль. В нишу для ног. Там валялись разнообразные обертки, мелкие монеты. В салоне пахло застоялым сигаретным дымом. Он проверил пепельницу – она была полна окурков.

Той же марки, что курил Трейси.

На рулевом колесе и на рычаге коробки передач виднелись следы засохшей крови. У Гамаша встали дыбом волосы на загривке. Здесь произошло что-то ужасное.

Он потянул за рычаг и открыл багажник.

– Здесь ничего нет, – доложил Бовуар.

Гамаш закрыл дверцу машины, и оба направились к деревянному мосту.

– Не волнуйтесь, – прокричал Трейси. – Мост прочный.

– Нет, – возразил Билли. – Он, возможно, прогнил.

Бовуар успел схватить Гамаша за руку, прежде чем тот ступил на деревянные доски. Арман слышал крик Билли, но не разобрал слов.

Бовуар повернулся и свирепо уставился на Трейси. Тот рассмеялся:

– Стоило попробовать.

Его глаза смотрели холодно. Расчетливо.

Рейн-Мари отошла на шаг от этого существа, а Бовуар спросил себя, удастся ли им всем пятерым выйти из леса.

Стоя на безопасной твердой земле, Гамаш и Бовуар стали водить фонариками по старому мосту. Потом прекратили. Два круга света остановились в одной точке.

Часть деревянных перил отсутствовала. На ее месте зияла пустота.

Гамаш направил луч фонаря в провал. Внизу под мостом, футах в двадцати, бурлила вода. Она захватывала, тащила за собой, проглатывала все, что попадало в нее.