Очень мелкий бес

«Пятьдесят лет минуло с того огневого времени, о котором пойдет мой рассказ, — писал автор[2]. — Много воды утекло с тех пор, развенчан культ личности, произошла перестройка, и установились ценности рыночных отношений. Из участников тех далеких героических событий, возможно, живы только я и тов. Колотовцев Г. Б., бежавший после войны к американцам. Недавно я видел тов. Колотовцева Г. Б. по телевизору как члена делегации американских ученых профессоров, помогающих подниматься с колен нашей науке. И, значит, теперь у меня развязаны руки и есть моральное право рассказать обо всем.

Все фамилии, упоминаемые мною, подлинные, за исключением тех, что были изменены по рекомендации компетентных товарищей. Названия населенных пунктов в большинстве своем опущены, но свидетели описываемых событий без труда узнают описываемые места.

В  районах,  где  происходили  многие  из  описываемых  событий,  остались  свидетели происходившего и даже, может быть, самые непосредственные участники. Поэтому, кроме меня и Колотовцева Г. Б., надо поискать и других людей, которые в состоянии пролить свет на эту мало кому известную страницу Великой Отечественной войны.

Сила Бородавин, капитан запаса».

Любимов тяжело вздохнул и — лишь бы не возвращаться к «Фруктовой диете» — продолжил чтение:

«Теперь об этом можно рассказать. Конечно, когда откроются все архивы и будущие исследователи стряхнут пыль веков с папок, в которых заключены рапорта и шифрограммы, многое предстанет в ином свете. Но дух тех героических дел не сможет открыть никакая бумага. Лишь реальные участники событий способны донести до будущего атмосферу этих удивительных событий.

В ноябре 1941 г., когда фашистские полчища стояли под столицей нашей Родины, героической и несгибаемой Москвой, меня вызвали в штаб кавалерийского корпуса под командованием выдающегося конника генерала Доватора, в котором я служил фуражиром, где вручили предписание срочно отбыть в Энск в распоряжение тов. Панина В. К., командира в/ч (впредь буду именовать ее в/ч Икс). На сборы мне дали два часа. Я пожелал моим товарищам ратных успехов, поцеловал моего боевого коня и отбыл.

До войны я работал зоотехником в племенном хозяйстве, которое патронировал лично тов. маршал Семен Михайлович Буденный, и, будучи призван в кавалерию, по­лучил из рук командования этого коня, присланного из хозяйства в порядке шефской помощи. Добрый был конь! Звали его Варяг.

Горько было ехать в Энск, когда навстречу мне мчались эшелоны с живой силой и боевой техникой, готовые сразиться с лютым и вероломным врагом. Поздним вече­ром я прибыл в Энск, маленький, ничем не примечательный городок на Волге, и по­шел на поиски в/ч Икс. В комендатуре меня удивили, сказав, что никогда о такой в/ч не слышали, и сдали меня в Особый отдел. Там тщательно изучили мои документы и вызвали тов. Бескаравайных.

На его портрете остановлюсь особо. Это был высокого роста, настоящий богатырь, могучий мускулами и острый умом. Глаза его всегда были внимательны, будто он все вокруг изучает, изучает и никак не может изучить до конца. Голос он имел негромкий, но враги частенько трепетали, услышав Матвея Бескаравайных. С друзьями он был честен и прям, как и полагалось коммунисту той поры, в быту скромен и привержен высокой морали. Еще его отличала тяга к поэзии. Он не расставался с книгой стихов поэта Демьяна Бедного и часто в минуты затиший с художественным выражением читал стихи товарищам.

Тов. Бескаравайных вошел в Особый отдел, сличил фотографию на моих документах с моим лицом и сказал радушно:

—  Здравствуйте,  товарищ  Бородавин.  Ждем  вас  вторые  сутки,  остальные  все  уже прибыли.

Я не спросил, кто такие эти остальные. В армии лишние вопросы не приняты. Мы тепло попрощались с особистами и вышли на улицу. Дул пронизывающий ветер, мела поземка. Мы вышли к Волге. Великая русская река уже покрылась льдом. Правда, это я увидел на следующий день, а тогда вокруг было темно, как в могиле. Настроение у меня было приподнятое. Мы прошли по-над берегом и оказались возле забора, в ко­тором была железная дверь без надписи. Тов. Бескаравайных постучал. Нам открыли, но, прежде чем впустить, потребовали назвать пароль, который тов. Бескараванных назвал (пароль был „Пушка”). Пройдя дверь, я увидел двух человек в полушубках, вооруженных винтовками, а на крыше двухэтажного строения, как мне показалось в темноте, было устроено пулеметное гнездо (так назавтра оно и оказалось).­

Охрана в полушубках была передовой линией контроля. Войдя в строение, я предъявил документы лейтенанту в форме сотрудника госбезопасности. Здесь тов. Бескаравайных оставил меня. Лейтенант провел меня в следующую комнату, куда вошла кастелянша (кто она, я узнал позже, а тогда из-за белого халата я принял ее за врача), и мне приказали раздеться. Я задал было вопрос о тов. Панине В. К., к которому мне предписали явиться, но лейтенант ответил, что пока мое дело выполнять указания. Лишь через месяц я узнал, что никакого тов. Панина В. К. не существует в природе.