Очень тихий городок

Рудик судорожно нахлобучил бейсболку, резко развернул кресло. При этом неловко дёрнул шеей, и от этого движения кепка на голове не удержалась, сначала слетела на плечо, а потом и вовсе упала на пол.

– Рудик! – закричала Мария. – К тебе Света идёт!

Он занервничал, закрутился на кресле вокруг кепки, безуспешно пытался дотянуться, поднять её.

В приоткрытую дверь донеслись приближающиеся лёгкие шаги, потом в проёме показалась тень.

Рудик оставил безрезультатные попытки, откатился в угол комнаты.

Дверь открылась, вошла Света.

– Привет! – весело поздоровалась она. – К тебе можно?

– Привет, Света, – проскрипел в ответ Рудик. – Заходи, конечно.

Она увидела валявшуюся на полу бейсболку, нагнулась, подняла её, протянула Рудику. Только тут ей бросились в глаза страшные следы ожогов у него на голове. Света тут же отвела взгляд, не хотела, чтобы он заметил, как её ужаснули эти жуткие шрамы.

Однако от него ничего не скрылось. Рудик ждал этой реакции, привык к ней.

– Спасибо, – сказал он, забирая бейсболку.

На этот раз натянул её на голову основательно, даже подёргал за козырёк, проверил, как держится.

Света молчала, не знала, что сказать: вид его обожжённого черепа сильно поразил её.

– Что, неужели так ужасно? – усмехнулся он.

– Извини, – окончательно смутилась Света. – Просто я никогда не видела тебя вот так…

Он поднял руку, прервал её:

– Я понимаю. Всё нормально. Садись.

Она робко присела на краешек кровати, огляделась по сторонам. Комната как комната, ничего особенного.

Только света мало!

Рудик спокойно наблюдал за ней.

– Я рад, что ты пришла, – неожиданно сказал он.

Она улыбнулась:

– Я к Таньке заходила, а её нет. Не пойму, куда она пропала. Ты её не видел?

Рудик помотал головой:

– Нет.

Света вздохнула, не знала, о чём ещё говорить. Чувство неловкости, которое она испытала, войдя сюда, по-прежнему не покидало её, только усиливалось.

– Я не знаю насчёт Алины, правда или нет, что там про неё болтают… – начала она просто потому, что сидеть молча было невыносимо, – но ты оттяжно Седе выдал. Я тебя за это очень зауважала, честное слово.

– Оттяжно? – переспросил Рудик.

Это было новое словечко, как и ряд других, принятых в этой школе, он его раньше не слышал.

– Ну да, в смысле офигенно, – подтвердила Света. – Седа была не права. Она иногда ужасно противная. Так ей и надо. Ты так выдал, что она сразу обломалась.

Рудик молчал, никак не реагировал.

Света снова остро почувствовала неловкость, заёрзала, стала глядеть по сторонам. Но смотреть было особенно не на что: стены голые, неуютно.

– Вообще, говорят, Седа на коксе сидит, – продолжила она.

– Вот как… – индифферентно отозвался Рудик. – Интересно.

И всё, больше он ничего не сказал.

Разговор явно не клеился.

– Ты не обидишься, если я у тебя спрошу… – вдруг решилась Света. – Что с тобой случилось?

Рудик ответил не сразу.

– Я не думаю, что ты хочешь знать все эти подробности, – наконец проскрипел он.

– Хочу! – тут же заявила она. – Я же не просто так спрашиваю. Я, может, спрашиваю, потому что хочу больше знать о тебе. Ты всё-таки новенький, правильно? У тебя небось и друзей-то тут нету…

– Вот как… – опять почему-то сказал Рудик. При этом голос заметно дрогнул, Светины слова его явно тронули. – Ты права, тут нету, но вообще-то друзья у меня были, – медленно начал он. – Друзья-корешки… Давно, правда… Мы тогда в Южинске жили, под Самарой… Нам было по десять лет, когда я и трое корешков моих – Жопен…

– Жопен? – улыбнулась она. – Это его так звали?

– Ну да, у него такое погоняло было, потому что он дома французский учил, тётка у него была повёрнутая на этом французском. Потом Пузырь…

– Пузырёв, это понятно, – кивнула Света. – Правильно?

– Ну да, – подтвердил Рудик. – И Тощий…

– А почему Тощий? – прервала она.

– Худой был очень, – пояснил он. – В общем, мы залезли в один старый дом… Там никто не жил уже много лет… Мы там классно играли…

Рудик откинулся в кресле, прикрыл глаза, спрятанные за тёмными очками. Воспоминания одолевали его.

Света терпеливо ждала.

– А у тебя какое погоняло было? – наконец не выдержала она.

Он усмехнулся:

– Немец. Я ведь блондин был, а в это время по телику сериал крутили про Штирлица, так все про меня говорили – чистый ариец. – Потом прокашлялся и продолжил своим скрипучим, поневоле завораживающим её голосом: – Ну, короче, мы там лазали везде, носились, клад какой-то искали… Костёр развели… Всё было, как ты говоришь, оттяжно… До тех пор, пока Пузырь не надыбал кое-чего в подвале…

15. Заброшенный дом

Дом был старинный, деревянный. Когда-то здесь располагалась господская усадьба, но со временем всё пришло в полнейшую негодность. Восстанавливать же былое у местных властей ни денег, ни желания не находилось.

Большая комната с высоким потолком завалена остатками старой дешёвой мебели, поломанными игрушками и прочим разнообразным, никому не нужным хламом. Посреди комнаты пылает костёр, вокруг которого сгрудились трое мальчиков. Горящими глазами рассматривают порванный, неизвестно как сюда попавший номер журнала «Playboy», российское издание.