Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Никак нельзя сказать, чтобы такой решительный успех, как очище­ние Заволжья, достался "мужикам" легко, без тяжелых жертв, потерь и поражений и без внутренних осложнений и разладицы в среде самих вос­ставших на Вора. Грамоты 1608-1609 гг., уцелевшие от переписки горо­дов между собою и с правительством царя Василия, дают возможность судить как о степени напряжения народных сил на севере в это время, так и о многообразии затруднений, какие приходилось преодолевать на­родному движению. Сперва по указанию правительства, а затем и по собственным приговорам северные города с уездами собирали "посоху", определяя ее размеры различно: где брали 100 человек с большой сохи, где 4-5-10 человек с сошки. По существовавшему обыкновению "вы­борные" к ратному делу люди получали денежное жалованье, иногда корм, иногда подводы; словом, содержание их падало всею тяжестью на общины, которые "выбирали" ратников. Обстоятельства Смутного вре­мени не один раз еще до 1608 года привлекали северные города к ратной повинности. Во время борьбы царя Бориса с Самозванцем на театр воен­ных действий через Москву были вызваны значительные отряды посош- ных людей из Тотьмы, Устюга, Вычегды, Холмогор и других мест Помо­рья. С царем Василием под Тулою также была посоха. Но этих более ранних посох поморские города не вспоминали при тех случаях, когда считали, сколько ратных сборов сделали они для борьбы с Тушином в 1608-1609 годах. И без прежних ратей Устюг, например, отослав в сере­дине апреля 1609 года на юг свою "пятую рать, пятьсот человек", в мае начал собирать шестую рать. Но на этот раз, кажется, он убедился, что уже извлек из своего уезда весь годный к бою контингент, а из своих податных "сох" все платежные средства. В конце мая или начале июня 1609 года устюжане "приговорили всем миром и приговор за руками на­писали, что взяти из государевы казны из таможни триста рублев денег, для поспешенья, покаместа с сох те деньги соберут; да на те деньги при­говорили прибирати охочих вольных казаков, и денег им давати на ору­жье по рублю человеку, и отпустити их ко государю на службу, ко госу­даревым воеводам в Ярославль". До такого же изнеможения дошли и га­лицкие мужики, у которых много людей было побито в боях, "животиш­ка" пограблены своими же галицкими детьми боярскими, а для Лисовско­го "с правежу" была взыскана крупная сумма, чтобы он на них "войны не отпущал", т.е. не разорил и не избил их до конца144. Напрягая последние силы, рискуя самым существованием своим, городские и уездные "ми­ры" Галицкого уезда, Тотьмы и Устюга требовали от других мест Помо­рья таких же усилий и жертв. С открытым негодованием и жестокими упреками обращались они к Перми Великой, от которой видели мало сочувствия и помощи общему делу. Хотя Пермь и уверяла устами чер- дынских воевод, что готова служить и людьми и средствами, однако же прибавляла, что ей "надобно себя от воров оберегать, потому что у нас