Читаем Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв полностью

Таковы были результаты работы московского правительства на "ди­ком поле". Можно удивляться тому, как много было здесь достигнуто в такой короткий срок; но для объяснения дела следует помнить, что быс­трое движение на юг было возможно между верховьями Оки и средним Доном лишь потому, что с обеих сторон фланги боевых линий были на­дежно прикрыты. Слева сам Дон с притоками и заросшие лесами Цна и Мокша служили таким прикрытием; справа опорою была так называе­мая "Севера" - старые города по р. Десне и нижнему Сейму. Эти города и составляли последний район московского юга. Приобретенные в нача­ле XVI столетия от Литвы, не раз бывшие ареною борьбы, они носили определенный отпечаток боевой жизни.'Занимая течение двух крупных рек, Десны и Сейма, они делились естественным образом на две группы: городов по Десне и городов по Сейму. На Десне стояли: Брянск, Труб- чевск, Новгород-Северский, Чернигов и Моравск. Все они имели значе­ние крепостей, обращенных на Литву. Впереди их, еще ближе к литовс­кому рубежу, расположены были Мглин, Почеп и Стародуб, а также мелкие острожки и замки вроде Дрокова (Дракова) и Поповой горы. Это была одна группа городов. Другую составляли Путивль и Рыльск, распо­ложенные на Сейме и обращенные к Полю, на которое они высылали сторожи против татар. На татар же был обращен и Севск с Комарицкою волостью, ему принадлежавшей; хотя он находился в области Десны, а не Сейма, но он был укрыт от Литвы лесами, шедшими по Десне от Брян­ска, и смотрел на Свиную дорогу, которой пользовались татары. Об­ласть северских городов отделялась от Смоленской большими лесами. Сообщение Северы со Смоленском было через Брянск и Рославль; но тот же Брянск близок был к Козельску, Карачеву и Белеву и связывал Северу с заоцкими городами. В этом заключалось его значение. Южнее первое место принадлежало Путивлю: в XVI веке он был одинаково бли­зок и к "дикому полю" и к литовско-польскому рубежу. Почти у стен Путивля сходились московская и польско-литовская границы и между ними клином к Путивлю врезывалось Поле, еще не освоенное ни тем, ни другим государством. Такое положение, лицом к лицу с двумя врагами, придавало Путивлю особенную военную важность: недаром он имел ка­менную крепость и считался главным городом края. Из прочих городов крупнейшими были Чернигов, Стародуб и Новгород-Северский. Через Северу пролегали дороги, соединявшие московский центр с Киевом и Польшею; Севера имела некоторое торговое оживление, так как была богата лесом и медом, торговала коноплею, имела каменоломни по р. Нерусе, Усоже и Свапе, где добывался "жерновой камень"17.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное