Очерки по истории церкви

Этих немногих наблюдений достаточно, чтобы понять, в каком мучительном, напряженном состоянии протекала ежедневная будничная жизнь многих христиан. Кроме этих трудностей, более или менее общих для женщин всех слоев римского общества, были еще особые, связанные с их сословным или имущественным положением.

Наставникам патрицианок немало забот причиняла борьба с роскошью и щегольством, которые в этот распущенный век были как бы необходимостью быта всякой богатой или знатной женщины. Впрочем, здесь мы касаемся затруднений и соблазнов, которым не чужды были и мужчины. В эту упадочную для Рима эпоху и среди мужчин вошла в обычай забота о внешности: «…бриться, выдергивать волосы из бороды, завиваться, убирать голову, скрывать знаки старости, прятать седые волосы, придавать телу своему вид юности, даже румяниться подобно женщинам, выглаживать кожу свою особым порошком, смотреться беспрерывно в зеркало»[225]

.

Если таковы были в эти годы мужчины, то можно себе представить привычки более или менее состоятельных женщин. Неудивительно поэтому, что наблюдалось «разорение знатнейших семейств от приобретения каких-нибудь ящиков и шкатулок; тонкие покрывала (у женщин), стоящие до 25 тысяч золотых монет; стоимость целых лесов и островов, украшающих нежную голову, несметные доходы, висящие на ушах честолюбивой красавицы; на пальцах стоимость нескольких мешков золота»[226].

Трудность усугублялась еще тем, что даже таким, казалось, неумолимым наставникам и судьям христианского поведения, как Тертуллиан, приходилось считаться с общественным положением некоторых христиан, которые «обязаны» были, по его выражению, «иметь уважение к своему роду, качеству и достоинству».

Климент Александрийский в своем «Педагоге»[227] пытался даже выработать целый свод правил — «образ» поведения, допустимый для христианства и вместе благопристойный с точки зрения языческого общества на грани III в.

Но какой это скользкий был путь для многих христиан — сохранить веру и соблюдать «благопристойность», т. е. обычный строй жизни своего времени, видно на примере тех, которые на деле уже «ничего не упускали к поддержанию своей красоты и мнимого своего благополучия, так что никакого почти различия нет между ними и языческими женами».

Христианским писателям приходилось тратить немало красноречия, чтобы доказывать этим дамам, насколько их поведение противоречит христианской жизни и что при таком образе жизни едва ли они будут в состоянии перенести мученический подвиг и всякие испытания за веру, к которым должен готовиться каждый христианин, тогда живший, как к естественному свойству и венцу своей жизни.

Но если таковы были соблазны и затруднения женщин-христианок, то у мужчин были свои, и не меньшие.

Для среднего христианина-римлянина прежде всего возникал вопрос, как прожить, как прокормить семью так, чтобы своим занятием и заработком не оказаться на службе идолопоклонства и языческой распущенности. Для нравственного, добросовестного христианина это было не так просто.

В качестве курьеза рассказывают про обратившегося астролога, который пытался сохранить свой заработок, гадая по звездам. Что ему следовало переменить занятие — это не требовало слишком много доказательств. Но было немало случаев, когда положение было менее ясно и когда «потребность жизни» толкала христиан на сомнительные сделки с совестью. Можно составить немалый список занятий (профессий), так или иначе соприкасавшихся с идолопоклонством и безнравственностью. При внимательном рассмотрении даже плотник, каменщик, архитектор, не говоря уже о торговце тканями, благоуханиями, цветами, об учителе, чиновнике, военном и так далее, оказывались на службе ложных богов. Для чуткой совести это был вопрос немаловажный, кому работать своим жизненным занятием — Богу или демонам, Его врагам.