Очищение молитвой

— А чем?! Ты уже сам всё видел. Когда ты выйдешь из лесов, ты увидишь, как всё изменилось за эти дни. Большинство тех из вас, кто должен погибнуть — уже погибло. Это, — он указал пальцем в темноту, в направлении места катастрофы, — то, что ты видел, это уже не жизнь. И вы должны научиться пресекать её… Это существование. Но это — ещё не всё, что вам предстоит увидеть. И чему противостоять. Противостоять, чтобы жить. Но, даже победив ИХ, мир уже никогда — слышишь?! — никогда не станет для вас прежним! Никогда! Сейчас этот мир уходит… Каким станет новый?! С толпами всепожирающих неживых, бестелесных? Или таким, каким его сделаете вы?! Вы — люди!!! Я не завидую тебе… Ты остаёшься, а я — ухожу. Уходить всегда проще, чем оставаться, ну, ты знаешь. Разница лишь в том, что мне есть куда уйти, а тебе — некуда. Я желаю тебе победы. Всем вам желаю победы… Сил вам хватит, лишь держитесь креста. Но когда поднимается крест, он сметает вокруг всё на своём пути. Почему — не спрашивай, я не знаю… Стираются границы миров, и то, что было тайным, станет явным. Забытое — вспомнится, неведомое — откроется, правда окажется ложью, а ложь — правдой. Останется лишь белое и чёрное, а оттенки растворятся. Мы уходим… Я ухожу. Но я ухожу спокоен, я знаю — на вас можно положиться. И, может быть, когда-нибудь, мы встретимся снова? Кто знает?

— Но…, - попытался остановить своего гостя Аслан, но тот остановил его рукой.

— Моё время почти вышло, мне пора. — сказал он, растворяясь в ночи.

— Ещё один вопрос можно? Скажи! Мне нужно знать!!!

— Только один.

— Скажи мне: мир создал Бог?! Бог — есть?! — выкрикнул во тьму Аслан.

— Мир создал Бог. — послышался удаляющийся голос. — Он есть. Он — здесь… А теперь спи! Спи…

И на Аслана навалилась тишина. Каждой клеточкой своего тела он вдруг резко ощутил, как одинок он в этом мире болот. Но, проваливаясь в сон, его разум, словно ватным одеялом, согревался самым важным теперь знанием — Бог здесь. Он точно знал это, чувствовал, был уверен — это так, и значит, ничего не страшно.

Больше своего ночного собеседника Аслан Алкоев никогда не видел…

* * *

Не успело утро следующего дня разгореться как следует, а Аслан уже вовсю стучал топором, валя сосны на дальнем острове, примеченном им ещё в первый день своей болотной одиссеи. Проснулся затемно, исполненный одной лишь целью — поскорее приступить к реализации своего плана. Разжёг костерок, вскипятил болотной воды в каске и заварил… Чтобы вы думали?! Кофе!!! Ещё вчера, проводя ревизию своих съестных припасов, он наткнулся на эти пакетики с растворимым кофе. Бурда, конечно, но в этих условиях — шик. Основным блюдом его завтрака была завёрнутая в фольгу жареная курица, правда, увы — с душком. Но, не взирая на явную вторую свежесть продукта, Аслан подкоптил её над костром и с остервенением впился зубами. Закончив трапезу, свалил последний ствол, и, навьюченный всем своим скарбом, покинул островок, ставший его прибежищем после злосчастной авиакатастрофы.

Чем ближе подбирался Аслан к заветному острову, тем глубже становилось болото. Вернее сказать, это уже не болото было — озеро скорее. Поэтому конечный, самый длинный отрезок пути, пришлось уже плыть, держась за ствол с нагруженным на него добром. А день выдался неважный. Вода была откровенно ледяная после ночи, да и небо затянуло серостью. Перемежаясь, крапал дождик. Добро ещё, что он прогнал несносные тучи гнуса, от которого всё тело ныло, покрытое волдырями!

Одолев за час свой путь, Аслан выбрался на поросший мхом берег, мокрый, как цуцик и стучащий зубами. Стащив на берег пожитки, он озаботился в первую очередь огнём: не хватало ещё простуды какой-нибудь в довершение к его злоключениям. Растёрся докрасна, нацепил на себя свитер, ботинки — и всё равно колотило. И лишь когда разгорелся огонь, Аслана, устроившегося прямо около него, немного попустило. Из этого опыта он понял: купание в это время в здешних водах, отдающих тухлецой — выбор с вопросами. А значит, надо ладить плот, да такой, который выдержит и его, не заливаясь водой и не давая ногам мокнуть, и его скудный скарб. На котором и переночевать можно, и огонь разжечь. И чего тогда ждать? Вот топор, а вон — стволы. Самое время приступать к работе. И Аслан, поплевав на руки, приступил.