Очищение молитвой

И снег заскрипел под полозьями лыж, уносивших три крохотные фигурки от стен древней обители в неизведанное…

* * *

Как всё было предсказано благодатным Евлогием, так всё и выходило; книга же, любовно закутанная в чистую тряпицу, хранилась в небольшом рюкзачке на согбенной спине старца и путешествовала вместе с иноками. Путешествовала, хотя, слово неправильное, кощунственное какое-то. Произнесёшь его — и представляются тебе тёплые моря, пальмы, белоснежные лайнеры. Быть может, горы, или купе поезда, с дымящимся стаканом крепкого чая на столике, вставленным в фирменный железнодорожный подстаканник. Нет, путешествием их подвиг — а именно подвиг это и был — назвать язык не повернётся…

Два дня шли на юг, обойдя Псков. На второй день вышли на трассу, идущую через Великие Луки, Ржев и Волоколамск к Москве. Брат Глеб задавал ход движения, щадя старенького архимандрита. Ночевали, где Бог послал. Питались скудно — сухари да консервы, что взяли с собой, да ушлый, как оказалось, брат Софроний где-то в покинутых домах выискивал. Хоть и не лежала душа старца, а всё ж на такое инока благословил: иного пути пропитания нет, а с собой, на мослах, много не унесёшь. Путь длинный, и силы поддерживать — первое дело. Иначе к чему это всё?! Воду топили из снега: брать из колодцев старец не велел. Растопив и охладив, проводил отец Зосима водосвятный молебен. От потусторонних напастей, считай, единственное средство, а молитва старца была ох как крепка! Хотя и старались обходить населённые пункты, не говоря уж о городах, стороной, всё же от трассы старались сильно не уклоняться. А где города, там и мертвецы! Ох, и натерпелись же от этих станинских посланцев иноки, не поимевшие привычки за стенами обители! Но то ли и вправду молитвы оставшихся братьев, неусыпно возносимые Господу, хранили их, то ли сам Господь вёл их руку, как-то напасть сия в пути их миновала. Раз лишь выскочил гнусный мертвец прямо из сугроба на пути их и бросился, но отец Зосима воздел крест. И… тварь отступила. Озираясь, оступаясь и утопая по пояс в снегу, скрылась в руинах… Брат Глеб вскинул автомат было, но старец остановил его:

— Пускай себе идёт, Глебушка. Может, при конце Бог призрит и помилует.

По ночам напрягали призраки… Спали по очереди, один — да двое. Оттого и путь затягивался, и Софроний, удивившийся предсказанному отцом Зосимой пути до Москвы в сорок дней, мало — помалу начал соглашаться:

— Простите, батюшко. С таким темпом, как мы идём, к сроку поспеть бы…

Как отошли от обители подальше, старец поведал им историю с пророчествами Евлогия и показал старый фолиант. Иноки крестились: как в наше время такое возможно?! За долгими ночными бдениями монахи изучили тексты и прониклись ещё больше важностью их миссии. Обитель они покинули в неведении — шли за старцем, а тут!

Ко всему ещё и Софроний расхворался. Слёг с кашлем, батюшка приложил руку ко лбу — ого!!! А лекарство одно — молитва! Так и не смыкал глаз коленоприклонённый старец три ночи, стоя перед аналоем в давшем им приют неизвестном сельском храме. Потом, когда Софроний очухался, отсыпался. Бдения его подкосили… Вот и ещё задержка, почитай, на неделю. К сороковому дню путешествия монахи в Москву ну никак не поспевали. Шли медленно, щадя старца и еле оправившегося Софрония. Вечером, укрывшись от разыгравшейся вьюги в баньке на краю покинутой деревни, брат Глеб развернул карту:

— Глядите, отцы! Сейчас мы тут. — ткнул пальцем Глеб. — Если же прямо отсюда строго на север пойдём — аккурат к Шоше выйдем. А нам туда и надо!

— Да, но ведь сказано… — попытался парировать прокашлявшийся Софроний.

— А что сказано-то, ты вспомни, брат! «Оставив мертвый град, где стрелы пали» — вот что сказано! Оставив!!! Всё мы делаем правильно, как Евлогий писал! А могли и сразу от Пскова через Тверь двинуться — там короче. Но не пошли, вот и выходит всё по пророчеству. Это и есть решение, ведь сказано — оставив мертвый град — на север! Ну же, отцы!!!

— А ведь ты прав, Глебушка! — огладив бороду, кивнул отец Зосима. — Вот и урегулировалось то, о чём с отцом Тихоном мы недоумевали. «На север — два на десять, да ещё два» — нисповедимы пути Господни! С утра выходим…