Очищение молитвой

— Не знаю, брат. Но надо.

— Надо… Вон, глянь, как этого укатало. А с виду крепкий мужик…

— Попустит. Отоспится, и попустит его. Но надо, чтоб Баев всё же посмотрел…

— Посмотрит, только толку-то?! Теперь-то… Это, Федь… Пока двое нас, давай поговорим?

— Эк ты. — отстранился от Парата Фёдор и деланно округлил глаза. — Пугаешь. Но, в целом можно; а ты о чём?

— А ты не догадываешься типа?

— Есть несколько вопросов — выбирай.

— Ну мы с тобой оба на Совете были, так что… Сам что решил?

— Валер, да что… Ждать, а какие варианты?!

— Это понятно. Ну, а когда «дождёшься»?

— А ну-ка, пачку вон свою доставай. Придётся курить.

— Придётся. Тут по-другому никак. — улыбнувшись другу, кивнул Валера и ловким движением выщелкнул из пачки ровно две сигареты. Закурили. — Так что?

— Уйду. — покрутив несколько секунд дымящуюся сигарету в пальцах, ровно отрезал Срамнов. Паратов, глядя в глаза другу, молчал.

— Уйдёшь… — перевёл свой взгляд в сторону Валера. — Жаль. Правда жаль, брат. Нет, даже не так — плакать хочется…

— Ты это, не надо…. - хлопнул его по плечу Федя. — О себе подумай лучше.

— А я что? — удивлённо пожал плечами Паратов. — У меня-то что изменится?

— Всё. И не только у тебя — у всех. К слову сказать, у тебя уже всё изменилось, только как я погляжу, ты ещё в это не вник.

— Что имеешь ввиду?! — удивился Валера.

— А вон на мосту у меня кто катается на кровати?

— Ну, Звиад. А я-то тут причём? — продолжал недоумевать Парат.

— Ну как — причём?! — хмыкнул Срамнов. — При всём. Чё, реально не догоняешь, Валер?

— Ты давай без ребусов и кроссвордов этих своих, Федя!

— Ну ё-моё, братан! Солдапёры в Селе поселились. Ну…?!

— И чё?!

— Ну ты… Блин. На семь лет назад вернись, братан. В дни, когда Гриши не стало… Кто на его место метил?

— Ну, я. И чё?

— А вышло как? А главное — почему?!

— Да потому, бля! А то не помнишь…

— А теперь с начала: кто у меня на мосту появился?!

— Да Федь! — вскочил и неперносимо выругался Паратов. — Ведь в натуре! А я-то, дебил….!

— Догнал? Понял теперь, кто Гришино кресло займёт? Не завтра, конечно, но в обозримой перспективе? Ещё говорить нужно?! А ты спрашиваешь: что я буду делать…

Паратов нервно тёр виски.

— Ну а чего ты переживаешь? — участливо спросил убивающегося друга Фёдор. — Мужик с возу — кобыле легче. Всё не та ответственность. К тому же, тебя может и не затронет, а вот мы…

— А тебе чего париться? Ты-то свалишь!

— И не я один, видимо. С ребятами нашими говорил. Вроде как, почти все со мной. Ну, и ты, если надумаешь…

— Куда мне?! — отшатнулся Валера.

— А я так и думал.

— И чё? Я местный. Да и семья…

— Да я понимаю, Валер. Есть, правда, альтернатива…

— Какая?!

— Ну, ты вот про Аслана Алкоева что думаешь?

В непонимании Паратов покрутил головой.

— Подожди. Аслана — вместо… — указал он пальцем на мост.

— Ну да.

— А это…. А это — мысль!

— И парировать тут нечем, Валер. Ну, и человек наш, свой. Хотя, Аслан со мной собирается, но ты ж его знаешь — долг, всё такое. Попросите — встанет. Главное — убедить.

— Это дело, это — мысль. — нервно тряся указательным пальцем заходил кругами перед крыльцом Паратов. — Но ты-то уйдёшь, а это…

— Что тут у вас за консилиум? Может, поучаствую? — прервал рассуждения и беготню Паратова ехидный голос из-за калитки. Баев явился пешком, а забор — высокий, его и не видно. Сколько он там стоял, навострив локаторы свои?

— А мы непротив. Ты это, давай заходи. — отпер Баеву калитку и, пропуская во двор, пожал ему руку Срамнов. — Чё пешком-то, да один? У нас тут не клиническая больница — врач один на всю округу. Незрело!

— Теперь двое. — поздоровавшись с Паратовым, к слову покрасневшим, парировал Баев. — Чё красный такой, Валер?

— Жара. — отмахнулся Парат.

— Ага, жара и заговор до кучи. — ухмыльнулся врач.

— Ты это, поменьше трещи там, на Селе, понял?

— Да мне насрать на ваши тайны, мужики. Они меня не касаются. Я не участвую. Я лечу. Хотя, собственно, кому это теперь нужно?! Где пациент-то?

— Вон, в дом проходи. — указал на дверь Срамнов. — Там, на мосту в пологе.

— Ну, пошли, посмотрим.

Гамишвили спал, но пришлось разбудить. Недовольный, Звиад бурчал что-то пока Баев мерял давление и осматривал его, длилось это недолго, вынув из ушей стетоскоп, Баев поднялся с кровати.

— Голимое переутомление. — изрёк он. — Давление — сто десять на пятьдесят. Пусть спит, и не кормить.

— Вообще? — ухмыльнулся Фёдор.

— Ага, ведь теперь какбэ не умирают. Чё прикалываешься? Пока не очухается. Сам говоришь — рвало, и не раз. Сразу не скажешь, но возможно и отравление, а при нём лучшее лекарство — голод. Слушай, дай чего-нить пожрать, Срамнов. За еду заговорили, так желудок аж подвело, с утра на ногах скачу, как тот конь. И это, поставь, не каждый день у старшего лесных в гостях.

— О как. — покачал головой Фёдор.

— Да, вот так.

— Ну, проходи, Баев, садись. Сейчас спроворю харч какой-нибудь. Ты, Валер, тоже проходи давай.

— Да я…

— Да проходи, говорю. — подтолкнул его в спину вслед за Баевым Фёдор.