Одержимые наследники. Дамасский жасмин. Книга третья

Это было очень странно… Ничего не помнить… Открыть глаза, почувствовав тяжелую, нависающую острую боль в голове, словно она набита стеклянной ватой, и увидеть вокруг себя совершенно незнакомых людей… Наверное, даже не факт того, что они были ему незнакомы так сильно его дезориентировал… Страшнее всего было видеть их реакцию, их эмоции на него-  яркие, болезненные, до предела надрывные… Красные, заплаканные глаза красивой женщины средних лет в черном брючном костюме, смятение и растерянность седовласого мужчины с ярко- голубыми глазами, в которых читалось столько беспокойства и боли, что становилось душно, волнение, бьющее через край, у очаровательной девушки с округлившимся животом… Микаэл не узнавал их. Как не узнавал и самого себя в отражении зеркала, которое ему поднесли… Вот что было страшнее всего-  чувствовать пустоту в ответ на неравнодушие…

Первые пару дней было так больно физически и морально, что он старался не думать о том, что в голове- сплошной белый лист. А потом наступила злость и апатия… Это было чертовски обескураживающе, это делало его до безумия уязвимым и беспомощным… И он чувствовал, что последнее чувство претит ему, оно противоречит его естеству…

А потом пришла Она… Рыжеволосая девушка с изумрудными глазами… Она была такой красивой, что рябило в глазах… А может это рябило от этого проклятого сотрясения мозга, стершего его память, а с ней и его самого… Ты никто без твоих воспоминаний… теперь он прочувствовал значение этой фразы с лихвой… Летел в черный узкий тоннель на сумасшедшей скорости, и ничего не понимал… Только она его могла успокоить, немного ориентировать…

Красавица-  сиделка Оксана… С волосами цвета бордово-  рыжей осени и потрясающей фигурой, запрятанной под черную водолазку с брюками и белый халат, накинутый поверх.

Она появилась в его палате на третий день после того, как он очнулся. Раздавленный, потерянный, с жутко гудящими висками и не утихающим шумом в ушах. Ему казалось, он вот-  вот захлебнется в своем отчаянии, утонет… Но впорхнула она-  и словно впустила за собой свет в его полую душу…

– Я…Я буду Вам помогать, –  сказала нерешительно, краснея, отводя глаза…

И ему показалось, что между ними двумя там, в той его жизни, могло быть нечто большее, чем эти пару минут напротив друг друга… Что существовала какая-  то незримая связь, энергетическое притяжение… А может это он просто пытался так себя успокоить… Просто перенаправить работу своего атрофированного мозга в буквальном смысле на нечто красивое и приятное… Она ласкала его красные яблоки глаз. Она бальзамом лилась на истерзанные постоянным гулом уши. Она просто грела своим присутствием… Говоря о том, что в этом чужом, неизвестном мире есть и для него нечто прекрасное… Только почему для него… При чем здесь он и она… У нее- то, наверняка, была своя жизнь… За пределами кипельно белой больничной палаты, пропахшей запахом дезинфектора.

Он, оказывается, был бизнесменом, успешным бизнесменом… Был сыном премьер-  министра Сирии… Был наполовину русским… Какая-  то череда не клеящихся друг с другом осколков… Он пытался вспомнить… То и дело посылал в свой мозг вопросы о прошлом-  а в ответ тишина… Какие-  то обрывочные воспоминания из детства, да и то, как в сумбурном, беспокойном сне… Доктор сказал, что это странно… Травма не так серьезна, чтобы ответ организма был столь радикальным. Потом, правда, заключил, что психология и полусознательное-  вещи непредсказуемые…

Иногда его мозг выдавал конкретные сбои… И тогда он мог забыть, как держать в руках ложку, как открывать дверь, как вводить пароль в айфон… Странное чувство… Вроде бы тело работает, а ты не знаешь, как его применять… Словно тебе один год от роду…

По мере того, как подобного рода провалы случались, он все сильнее выходил из себя. Появился какой-  то дикий, разрушительный и агонизирующий гнев-  еще большей беспомощности, ничтожности… Что он вообще из себя теперь представляет, если забывает элементарные вещи, делающие его человеком… В такие минуты он не выдерживал, срывался-  в потолок или стену летели поднос с едой, тапочки, телефон, гигиенические принадлежности-  в зависимости от того, где его настигало это состояние. Помогала только она… И он сам не понимал, как у этой молчаливой хрупкой девушки хватало сил и духу усмирять его. Терпеливо собирать разбросанное, находить нужные слова утешения… Иногда, когда приступы гнева выливались в пульсирующую головную боль, она массировала или гладила его голову. И это помогало ему больше, чем все таблетки вместе взятые… В один из таких разов он не выдержал, заплакал… Слезы сами машинально стали катиться из его глаз и он не понимал, как их остановить… Да и не хотел останавливать. Почему-  то ему казалось, что она поймет… Что при ней можно… Они просидели вот так в обнимку больше часа, а когда он все же нашел в себе силы оторваться от нее, обнаружил, что она тоже все это время плакала… Вот когда ему стало стыдно… Эта девочка тоже держит в себе столько боли, только в отличие от него, ей от нее не спрятаться за амнезией…