Одержимые наследники. Дамасский жасмин. Книга третья

Его слова звенели в ее ушах, когда по телу разливалась горячая волна удовольствия от его губ на ее губах, от его дыхания, от его близости, запаха… Его всего рядом… Она думала, что смогла забыть, каково это… Быть с Ним… Не забыла… Такое невозможно забыть… Он забрал ее всю… Давно, безвозвратно… Его руки на ее теле, просунутые под тугую материю черной водолазки, были такими правильными… Такими… Родными… Перед глазами хвостом кометы пронесся тот сумасшедший экстаз, который давала близость с ним… Всегда давала… Даже когда ей казалось, что она его ненавидит…

Отстранился, заглянув в ее глаза опьяненно…

– Скажи мне, что ты тоже это чувствуешь…–  шептал он, задирая ее монашескую одежду и жадно пожирая глазами аппетитную грудь, проглядывающую под скромным, без излишних украшательств бюстгалтером.

Конечно, она чувствовала… Вот только… В отличие от него, она не только чувствовала… Она помнила… Все помнила… И радость, и удовольствие, и боль, и… его разочарование в тот роковой вечер… Его отчужденность… Его выбор, который он озвучил ей всего за пару минут до этого проклятого взрыва…

Оксана не понимала, как нашла в себе силы накрыть своими холодными дрожащими руками его. Как попыталась искренне, без прикрас и уверток, заглянуть в глаза…

– Микаэл…–  ее глухой голос прозвучал скребущей тоской по фаянсовой поверхности уборной… Видимо, она обратилась к нему так убедительно, так моляще, что он на секунду замер, вслушиваясь в ее слова… И ей показалось, впервые он ее слушал… Где- то в помещении невпопад зажурчала вода-  то ли в трубах, то ли в сантехнике… Оксане эти секунды показались вечностью… Она считала их и собирала себя по частицам, чтобы сказать самые правильные, самые верные слова в своей жизни… Те слова, что родились из ее опыта, из ее боли…Опустила взор обреченно…

– Я… Я тоже это чувствую, Микаэл… Но… Там… В палате… Тебя ждет твоя девушка… Я видела ее глаза… Я знаю этот взгляд… Если мы сделаем это, ей будет очень больно… Поверь мне… Слишком больно… Я знаю…

Он дернулся. Как от шокового удара… Или озарения… Оксана знала, ей нельзя сейчас снова поднимать на него глаза… Точно нельзя.. Со всей силы, не давая себе опомниться, прикусывая до крови губу, резко оттолкнула его и побежала к выходу, молясь, чтобы он ее не настиг… Потому что если бы настиг, она бы не смогла уйти… А уйти ей было надо… Его отец был прав… Он заслуживает большего… Лучшего… Более достойного… Того, что ждало его с той, кто еще пару минут назад сидела с красными глазами подле его кровати, смотря с восторженным обожанием…

Спустя три месяца

Оксана не волновалась… Впервые в жизни перед выступлением не было волнения… Обычно такие эмоции, вернее, их отсутствие, настораживают артистов, являются для них тревожным звоночком, но не для нее… Она почему- то знала, что все будет хорошо… С самого начала, когда только осмелилась ввязаться в эту авантюру… Авантюру, в очередной раз перевернувшую ее жизнь.

С Марком было покончено во всех смыслах… Она сделала это в тот же самый день, когда покинула госпиталь Микаэла. Даже не стала возвращаться в их квартиру, забирать вещи… В тот же день она написала письмо художественному руководителю итальянской «Ла Скала» с просьбой посмотреть ее портфолио. Тот откликнулся, на удивление Оксаны, почти сразу. Сказал, что знаком с ее творчеством и хотел бы обсудить императивы возможного сотрудничества… Оксана летела в Милан, преисполненная решимости и твердости… Впервые в жизни она хотела показать не только то, что у нее хорошо получается или от нее требует конъюнктура… Она хотела показать свою суть, свою идею… То, что столько лет сидело в ней и не давало жить без оглядки на этот самый параллельный путь… Она хотела показать свое призвание…

– Я мечтаю выступить на вашей сцене, но при одном условии… Я буду танцевать свой танец… Поставленный не каким- то хореографом, пусть и самым замечательным и известным в мире… Мною… От начала и до конца мой проект… Вот мое единственное условие…

На удивление дирекция согласилась… И она ушла с головой в репетиции… Со стороны на нее смотрели как на одержимую… Балерины основной труппы, уже не первый год отбивающие пуанты на вторых рядах, с завистью шептались вслед… «Она ведь даже не балерина… Наверняка, опять спит с тем, с кем надо, вы же читали сплетни о ней в интернете… Еще бы, если танцевать двадцать часов в сутки, можно и ходики в часах заставить делать красивые шпагаты…»