Одевая эпоху

Жан Пату. Рисунок П. Эрика из альбома «Тридцать кутюрье парижской моды» для журнала Vogue

Вечернее манто от Поля Пуаре, модель «Перс». Рисунок ткани Рауля Дюфи, 1911

Но лишь очень немногие продавщицы думают об этом, когда выполняют свою работу. Возбужденная атмосферой конкуренции, возможностью заработать и желанием продать дорогую вещь, каждая из них стремится заключить побольше сделок, и результат нередко оказывается плачевным.

Третья категория служащих занимается снабжением, то есть покупает и принимает ткани, заказывает вышивки, галантерею, пуговицы, рассчитывает и отмеряет расход материалов и выдает мастерским все необходимое для выполнения заказа. Хороший специалист по снабжению должен знать, что из интересующих его материалов имеется в Париже, должен разбираться в товаре каждого поставщика, знать его возможности и средства, без промедления доставать все, о чем его попросят.

У него должен быть острый глаз, чтобы подбирать ткани по оттенкам, и должно быть самое важное – неподкупная совесть.

Вот три основные структуры модного дома. Все остальное относится к сфере творчества, и тут я хочу поговорить о манекенщицах.

Само это слово очень неудачное. Оно некстати отсылает нас к деревянной кукле без головы и сердца, на которую платья нацепляют, как на вешалку. Живая манекенщица впервые появилась у великого Ворта, основателя известной династии и создателя индустрии Высокой моды. Деревянный манекен не отвечал его запросам. Манекенщица – это женщина, которая должна быть больше чем женщиной: надев платье, она должна отреагировать на него, пойти навстречу образу, зарождающемуся при взаимодействии модели с ее фигурой. Своими жестами, позами, всеми выразительными средствами своего тела она должна помочь трудному рождению новинки.

Декоративный рисунок ткани Поля Пуаре, 1910-е годы

У меня было много манекенщиц, но лишь немногие были достойны своего высокого служения. Быть может, они даже не представляли, какую роль могли сыграть в реализации моего замысла. Помню одну из них по имени Андре. Она была глупа, как индюк, но красива, как павлин. Если утром я говорил: «Андре, ты самая красивая из моих девушек!» – она широко улыбалась, чтобы показать ослепительно белые зубы. Она была словно актиния в море, которая трепещет и раскрывается, почувствовав благодатное теплое течение. Весь день Андре сияла, расцветала от радостного возбуждения, как павлин, распускающий перья, и затем появлялась на моих дефиле, словно Мессалина[179], словно индийская царица, горделивая, величавая, надменная. Ее царственная походка повергала в растерянность настоящих принцесс. Не один герцог грыз набалдашник своей трости, унимая возбуждение, и наставлял монокль, чтобы получше разглядеть ее.

Гриф Дома Поля Пуаре, 1910

Увы! Как они заблуждались! Скольких поклонников она могла бы разочаровать! А может быть, только я один знал, какая омерзительная нагота крылась под этим оперением райской птицы. У нее был насквозь больной организм, дряблые, бесформенные груди, которые ей приходилось сворачивать трубочкой, как блинчики, чтобы заполнять великолепные корсажи!

До того как стать манекенщицей, Ивонна работала служанкой в одной из дорогих кондитерских Биаррица. Изяществом и утонченностью она могла бы поспорить с любой знатной дамой, у нее были точеные черты лица, рассеянный взгляд, застывшая улыбка. За тонкий стан и свежий румянец ее сравнивали с орхидеей. Это действительно был редкий, экзотический цветок. Она прохаживалась перед клиентками с хорошо рассчитанной грацией, играя веером или зонтиком от солнца, а я любовался ее походкой розового фламинго и думал: надо же, сколько раз хирурги резали, потрошили и зашивали ее, у нее не тело, а один сплошной шрам, и это не помешало ей стать привлекательной и преуспеть в жизни.

Модели Поля Пуаре, 1913

Иветта была одной из моих звезд. У этой юной парижанки из Батиньоля голос звучал резко и пискляво, как игрушечная труба. К счастью, во время работы ей не приходилось разговаривать. Она была живая и веселая, ее большой рот всегда улыбался, а умные глаза словно освещали все, что она надевала.

Девушка обладала хорошим вкусом, понимала или, быть может, угадывала все, что я хотел выразить тем или иным платьем, шла навстречу моим замыслам и с готовностью принимала новые веяния, проявляя при этом гибкость и сообразительность.

Меня не удивило, что однажды она отклонила презент от некоего обожателя.

Костюм для путешествий от Поля Пуаре, 1913. Фото Жана Осси

Полетта долгое время была моей любимицей, потому что идеально соответствовала типу платьев, которые я делал тогда.

Быть может, причина в том, что именно она вдохновляла меня на их создание. Это была нежная блондинка со светло-голубыми глазами, которые казались фарфоровыми или хрустальными. Пухленькая, чудесно сложенная, с округлыми руками и аппетитными плечами – словом, прелестная юная француженка!