Один среди «тигров»

Комбат и Соколов побежали на голос. Возле командирского танка лежал мертвый Сашка Максимов. Очевидно, его срезала пулеметная очередь, когда экипаж покидал танк. Рядом с ним сидел, прислонившись спиной к гусенице, сержант Гуладзе. Нога перетянута бинтами выше колена, штанина комбинезона пропитана кровью. Кто-то из разведчиков принес санитарный набор из люльки мотоцикла и уже привел раненого в чувство нашатырем.

– Крови много потерял, – сказал один из автоматчиков. – Крепкий парень.

– Гуладзе! Валико! – позвал комбат, присев на корточки возле танкиста. – Слышишь меня?

Сержант с трудом приоткрыл глаза, долго смотрел на Никтина, потом сознание его прояснилось, и он узнал командира.

– Батя… – прошептал танкист, еле шевеля бледными губами. – Подловили нас. Максимова ранили… Я его оттащил сюда, за танк… Не успел, убили командира…

– Кто это был, сколько? Что ты видел, что понял, Валико? Говори, родной!

– Танки, товарищ майор. В лесу замаскированные стояли и ждали. Расстреляли нас, как в тире. Грамотно работали, сволочи… Потом, когда они уходили, я насчитал восемь «Тигров» и четыре этих, новых танка… Я в «Тигра» два раза попал, да что ему наши снаряды? У него лобовая броня… вы сами знаете… А они нас сбоку били, в борта…

– Приметы есть? Разглядел что-нибудь?

– Да, эмблему видел на башнях: белый череп на черном фоне.

– Давайте его в машину и в санбат, – приказал Никитин, поднимаясь на ноги. – Череп, значит. Третья танковая дивизия СС «Мертвая голова».

Пять мотоциклов и «Зверобой» остановились возле здания, где временно расположился штаб корпуса.

Генерал-майор Борисенко выслушал Соколова и Никитина, потом подошел к карте на стене и задумчиво стал ее рассматривать.

– Николай Иванович, – не поворачиваясь, обратился он к начальнику штаба. – Какое это у нас по счету нападение?

Танкисты удивленно переглянулись.

– Восьмое за пять дней, – ответил полковник Градов, сняв круглые очки с переносицы и старательно протирая их мягкой тряпочкой. – Танковые и смешанные танково-моторизованные группы силами до роты. Действуют неожиданно из засад и сразу уходят после боестолкновения. Нападения осуществляют на небольшие колонны и слабые гарнизоны. Атака такой группы, как ваша, для нас новость. Это большая сила.

– Они пробиваются из окружения к своим, на запад? – спросил Соколов.

– В том-то все и дело, товарищи, что они никуда не пробиваются, а действуют самостоятельно в наших тылах. – Полковник вернул на нос очки и посмотрел на танкистов. – Семь групп практически уничтожены. От пленных мы узнали, что все группы, которые в результате наступления Красной Армии остались в нашем оперативном тылу и имеют радиосвязь со своим командованием, получили приказ не выходить из окружения, а вести активные действия и ждать наступления немецких войск на этом участке.

– Найти и обезвредить танковую группу из двенадцати тяжелых машин будет проблематично. – Борисенко вернулся к столу и сел, сцепив пальцы. – Что будем делать, начштаба?

– Нам придется собрать рейдовые группы силами до батальона танков каждая и прочесать местность. Не уверен, что это существенно поможет, но придется попросить штаб армии выделить для барражирования несколько истребителей, а на аэродроме подскока держать в боевой готовности эскадрилью штурмовиков.

– И это в период такого наступления, таких напряженных боев, когда у нас каждый танк на счету… Думаю, что и в штабе не располагают такими свободными силами. Я знаю, что нам ответят – вменят в обязанность найти и обезвредить вражескую группу своими силами. И срок поставят нереальный.

– А у нас танковые батальоны в неполном составе, – добавил Градов. – Но иного выхода нет.

– Есть выход. – Майор Никитин поднялся и, одернув гимнастерку, продолжил: – Я предлагаю выделить танковую роту из моего батальона – мотоциклистов-разведчиков. И поручить это дело лейтенанту Соколову. Он имеет богатый опыт действий в тылу врага, выполнял задания и проходил с рейдами по фашистским тылам и в сорок первом году, и в сорок втором. Он участник рейда на Тацинскую.

– Так это ты тот самый Соколов? – Генерал с интересом посмотрел на Алексея. – Ты участвовал в разгроме немецкого аэродрома в станице Тацинской, который снабжал окруженную армию Паулюса в Сталинграде? А потом прикрыл отход бригады и вывел своих людей и вывез группу раненых бойцов? Я слышал доклад генерала Баданова о результатах рейда. Он упоминал о тебе, ты был представлен к награде… Что ж, есть идеи, лейтенант, или тебе надо подумать? Все-таки не во вражеском тылу предстоит действовать.

– Есть идеи, товарищ генерал. – Соколов поднялся. – Я думал об этой немецкой группе в нашем тылу. У них опытный командир, я бы сказал, талантливый. Большие силы нам задействовать нельзя, да и бесполезно. Нет смысла устраивать еще одно танковое сражение, как под Прохоровкой, и с такими же потерями. И не даст нам немец такой возможности. Он осторожен, умело ведет разведку. И большую силу, ведущую на него охоту, он обнаружит быстрее, чем силу небольшую.