Один среди «тигров»

«Тридцатьчетверка» развернулась на месте, содрав гусеницами дерн и мелкий кустарник, и двинулась назад по грунтовой дороге. Соколов, сидя в люке башни, посмотрел на часы. Время еще есть. «Зверобой» на месте будет через два часа, а самоходки не раньше чем через три. Будет время осмотреться, расспросить местных жителей. Пока серьезных зацепок у лейтенанта не было. Могила умерших немецких танкистов – это, конечно, хорошо, но она дает только приблизительное местоположение вражеской группы танков. Если делать поправку на два дня, то уйти они могли далеко и в любом направлении. Сейчас главное – понять логику передвижения вражеских танков. Или у них есть боевая цель, или их задача – скрыться до наступления фашистских войск на этом участке.

Соколов позвал по ТПУ Логунова и сдвинул шлемофон на затылок. В люке показался наводчик.

– Слушай, Василий Иванович, сейчас выйдем на развилку, будем ждать самоходки. Давай разделимся. Я и Бабенко останемся возле танка, а ты потолкайся среди маршевых подразделений, с регулировщиками – где-то там пост должен быть. Может, танкистов встретишь.

– Понял, командир. Надо слухи пособирать? Не слышал ли кто, не рассказывал ли?

– Именно. Если бы была официальная информация, шуму поднялось бы много. А так, может, есть что на уровне солдатского фольклора. Типа проснулся по нужде в четыре утра, а мимо немецкий «Тигр» с потушенными фарами крадется. А за ним еще один. И в темноте исчезают.

– Бывает такое, – засмеялся старшина. – А Омаева я пошлю пройтись по окрестным лесочкам. Есть там пара мест, где можно найти следы, если группа там проходила. Лощина одна есть коварная. С дороги ее не видать, звук моторов она заглушает. А еще за дорогой есть лес с коридором в глубине, как будто специально природа оставила двадцатиметровый проход для танков. Местность для колесного транспорта не очень подходящая, а на гусеницах можно… А вообще столько войск в полосе фронта ежедневно перемещается, что звук двигателей двенадцати танков скрыть несложно. Иногда и стрельба поднимается. А еще разминирование – саперы взрывают снаряды в оврагах. Даже сейчас, слышите?

Соколов покрутил головой. Из-за рокота мотора «тридцатьчетверки» и лязга гусениц он не сразу различил стрекот пулеметных очередей. То ли правда кто-то стрелял, то ли показалось.

Алексей в который раз подумал, что штаб корпуса действует как-то неправильно. Надо серьезнее относиться к танкам в своем тылу, не прорываться к директиве окруженных подразделений. Оперативный отдел штаба фронта вполне может определить основные направления возможного немецкого наступления. Туда будут стягиваться все окруженцы, чтобы в нужное время ударить в спину обороняющимся советским войскам. Но у нас боятся наверх сообщать – как бы не влетело!

Через двадцать минут «Зверобой» прошел то место, где недавно Логунов махал рукой и улыбался регулировщице с пухлыми губами. Поста уже не было.

– Сняли пост! – крикнул он старшине и кивнул на перекресток, изрытый колесами и гусеницами военных машин.

– Почему сняли? – пожал Логунов плечами. – Он на месте. Вон портянки сушатся. Просто ребята опытные, спрятали хозяйство подальше, чтобы начальство не взгрело за демаскировку. Я, помнится, прошлым летом был на батарее зенитчиц – вот там еще и не такое можно было увидеть! Но только когда начальства нет. Лифчики там всякие…

– Стой! – заорал Алексей. Потом спохватился, прижал к горлу ларингофоны и снова крикнул по ТПУ: – Бабенко, стой! Назад, разворачивайся назад!

Так разворачиваться мог только Семен Бабенко. «Зверобой», накренившись на правый бок, пошел по короткой дуге влево. Нагрузка на фрикционы была дикой. Вгрызаясь в землю траками, выбрасывая назад струи сизого дыма, «тридцатьчетверка» развернулась на узком пятачке между двумя деревьями и понеслась назад.

Приняв из рук Логунова автомат, Соколов спрыгнул на землю, не дожидаясь, когда машина остановится. Спотыкаясь на изрытой земле, лейтенант подбежал к тому месту, где всего час назад стояла регулировщица. У крайних деревьев на опушке виднелся вход в землянку.

– Есть кто живой? – крикнул Алексей.

Ответом ему была тишина. Только «Зверобой» ровно урчал двигателем да на башне плавно двигался из стороны в сторону перископ наводчика. Под ногой что-то хрустнуло. Алексей посмотрел вниз и увидел торчащий из рыхлой земли деревянный черенок. Он присел на корточки и осторожно потянул его. Это был обломок красного флажка регулировщицы.

Звуки моторов заставили танкиста поднять голову. На дороге показалась черная штабная «Эмка» и полуторка с расшатанными бортами. В кузове грузовика сидели несколько солдат с автоматами.

– Не понял. – Из «Эмки» выскочил седовласый капитан и стал озираться по сторонам. – Это что за бардак в моем хозяйстве? Викулова! Разговоров!

– Товарищ капитан, – позвал Соколов и подал ему обломок флажка. – Здесь что-то произошло.

– Где ты это нашел, танкист? – Капитан сразу насторожился и взял обломок.

– Вот здесь. – Соколов снова присел на корточки и показал пальцем. – А вот это – следы от гусеницы танка.

– Бойцы! К машине!