Один среди «тигров»

«Зверобой» снова пошел по дороге, объезжая воронки от бомб. По обочинам были разбросаны вещи, обгоревшие куски металла. Судя по всему, еще в прошлом году фашистские самолеты напали здесь на колонну беженцев. Сердце Соколова сжалось, когда он увидел большого плюшевого медведя с оторванной задней лапой, истрепанного ветрами и дождями, пролежавшего всю зиму под снегом. И лежал он так, будто хотел переползти в воронку, спрятаться…

Омаев бежал, стараясь дышать ровно. Тяжелый автомат оттягивал руки, сбивал дыхание, но с этим приходилось мириться: впереди пятеро вооруженных фашистов, и у них в плену две молоденькие девушки! Молодой горец стискивал зубы, продолжая бежать и смотреть по сторонам, не свернула ли машина в чащу, не притаился ли враг в кустах. Он хорошо видел след, который оставило пробитое колесо, глубоко врезаясь в землю диском. Но на машине мог ехать только один фашист, остальные вполне имели возможность устроить засаду. Задыхаясь, Руслан переходил на быстрый шаг, некоторое время шел, восстанавливая дыхание, потом снова переходил на бег. Несколько раз он видел что-то большое и темное за деревьями, приходилось останавливаться, опускаться на колено, прислушиваться. Осторожно углубившись в лес, молодой чеченец каждый раз убеждался, что это ложная опасность. В первый раз он нашел сгоревшую «Эмку», во второй – брошенную полевую кухню, у которой сорвало колесо. Злясь, что он теряет время, Руслан снова прибавлял шагу.

Дорога пошла чуть вниз, и сразу под ногами стало влажно. Омаев сбавил темп и осмотрел след полуторки. Машина шла тяжело, увязая пробитым задним колесом во влажную землю. Если так дело пойдет дальше, немцы машину бросят. А девушки? Они могут избавиться и от них. Сейчас санитарки – как заложники, как живой щит для них. «Надо быть осторожнее», – решил танкист и сошел с лесной дороги.

Он бежал теперь за крайними деревьями параллельно дороге, стараясь, чтобы его шаги не были слышны. Идти тихо, не выдавая себя, сложно, когда ты пробежал почти два километра, но молодой танкист понимал, что сейчас рискует не только своей жизнью. На него надеются командир и весь экипаж. А еще две девушки, попавшие в руки фашистов. Эти мысли придавали сил, заставляли собратьcя и идти дальше, бежать и думать о неизбежной схватке, о том, что он все равно выйдет победителем. Кинжал его деда, висевший на ремне, был тому порукой.

Звук автомобильного мотора раздался совсем близко, где-то впереди. Руслан остановился и прижался боком к дереву. Почему он не слышал мотора раньше? Значит, машина стояла, и ее только что завели. Мотор перегрелся или фашисты остановились, чтобы послушать, нет ли погони? «Не могли еще подождать, – со злостью подумал танкист. – Я еще не отдохнул!» Взяв автомат поудобнее и положив указательный палец на спусковой крючок, Омаев медленно двинулся вперед, пригибаясь, чтобы его голову не было видно из-за кустарника и чтобы не задевать низко спускавшиеся ветви деревьев. Он уже хорошо слышал голоса немцев. «Только бы с девочками ничего не случилось, только бы с ними ничего не сделали фашисты!» – молча молился он.

Наконец между деревьями показался красный крест. Дорога в этом месте поворачивала, огибая старый раскидистый дуб. Машина стояла прямо на дороге, и теперь стало слышно, как что-то потрескивает у нее под капотом. Наверное, в самом деле мотор перегрелся. Он видел двух немцев, стоявших возле машины и о чем-то вполголоса споривших. Может быть, они даже ругались. Еще один немец, с автоматом в руках, сидел на заднем бортике кузова, откинув в сторону край тента. Он то заглядывал под тент, то выглядывал наружу. «Они там, в кузове, – подумал Руслан о девушках. – Раз он их сторожит, значит, они живы. Потерпите, скоро я вам помогу».

Первым желанием было поднять автомат и срезать двух вражеских танкистов, которые стояли возле капота. Правда, одного из них машина скрывала по пояс, он мог упасть и затаиться. И тот, который в кузове машины, может после первой очереди спрятаться под тентом и прикрыться пленными санитарками. «Убить сначала его? Тогда эти двое могут спрятаться. Нет, не спеши, – разговаривал с собой Омаев, – ты так все испортишь. Где-то есть еще двое. Их же было пятеро».

Что-то звякнуло за спиной. Омаев медленно повернул голову и увидел, что среди деревьев, озираясь, идут двое немцев – один с автоматом, второй с ведром воды. Наверное, для радиатора полуторки. Танкист замер. Если эти двое пойдут напрямик через кусты, они точно наткнутся на Руслана, и тогда ему придется их убить. А что потом? Остальные трое схватятся за оружие, и начнется перестрелка. Смерти Омаев не боялся, он боялся, что не сумеет спасти девушек. Сейчас это был его самый большой долг на свете – долг горца, который видел женщин в опасности. Еще несколько шагов, и немцы его увидят…

Но танкисты свернули на дорогу и пошли по краю колеи к машине. Надо занять позицию, когда большая часть фашистов будет в поле зрения, желательно все вместе. Но первым умрет тот, в кузове.