Один в поле воин

Ну-ка, белый шарик, просыпайся снова! Осталось всего-ничего, а потом накормлю конфетами! И пирожными! И тортом! А пока поделись оставшейся силой. Надо ведь немного – всего лишь коснуться мозгов вон тех коровок, мирно пасущихся слева от шоссе.

Образ цели. Да вот же она, гнусная серая «Хонда»! Считайте, что это серый волк! Но не такой волк, которого надо бояться, а какой должен за всё ответить! За века и тысячелетия! За всех съеденных волками коров и быков, за маленьких теляток, за коз, овец… и поросят, конечно! Как можно забыть о пострадавших поросятах? Вперёд, мои коровы! Поднимем врага на рога!

В другое время он бы, пожалуй, заржал, услышав такую речь, но сейчас ничего смешного в ней не видел. Всё было совершенно всерьёз, и праведный его гнев против «Хонды», временно воплощавшей волчью натуру, достиг до цели. Вот так, отличненько! И выжать спусковой крючок, превращая мысль в дело.

Коровы забеспокоились. Послышалось тревожное мычание, а затем и рёв. Стадо забыло о сочной июньской травке, и сперва медленно, а потом всё быстрее понеслось к шоссе. Даже сидя в машине, Саня ощущал вибрацию почвы. Сколько же этих коров! Он принялся считать, но не вышло – когда они так мчатся, грозно наклонив головы, как-то не до математики. Ясно только, что пара десятков будет.

Оказалось, коровы – животные довольно быстрые. Расстояние в добрые двести метров они преодолели, наверное, за полминуты. Сгрудившись, выставив вперёд рога, они неслись, точно танковая колонна. Неслись на проклятого хищника, который сейчас ответит за пролитые их предками слёзы!

Сзади, дико ругаясь, бежал пожилой небритый дядька – видимо, пастух. Щёлкал кнутом, но ни на него, ни на истошно лаявшую собачонку боевые коровы не обращали ни малейшего внимания.

Вот они уже высыпали на шоссе – какое счастье, что никто не ехал! – и мощным клином врезались в «Хонду». И кто сказал, что коровы глупые животные? Сейчас они действовали вполне разумно: первые, ударив машину, отходили в сторону, освобождая пространство для других. Причём били не поодиночке, а сразу несколько. Физичка Евгения Борисовна сказала бы что-то насчёт сложения сил. А тут было не просто сложение, а ещё и умножение: коровья сила множилась на волшебную.

Не прошло и десятка секунд, как «Хонда» перевернулась на бок и, подталкивая бешеными коровами, полетела сперва на обочину, а потом и дальше: в камыши. Раздался громкий плеск – значит, глубина тут всё-таки не по колено. А за камышами слышались бандитские крики: насекомые пока ещё не потеряли к ним интерес.

Коров можно было выключать. Как сказал бы папа: мавр сделал дело, мавр может гулять смело. Саня снял палец со спускового крючка, усыпил вымотанный до предела белый шарик. Всё, похоже, силы уже не осталось никакой. Ни волшебной, ни физической.

Коровы сгрудились на шоссе, недоумённо топтались и мычали: что это мы, в самом деле? Прибежавший пастух обматерил их так, что Сане захотелось заткнуть уши, щёлкнул кнутом – и стадо, сохраняя достоинство, неторопливо вернулось в поле. Надо было и пчёл с осами вернуть на место – но на это уже волшебства не хватало.

Впрочем, те и сами опомнились. На несколько секунд небо перечеркнули тёмные струи, воздух содрогнулся от гудения – это насекомые возвращались с войны, их ждали миллионы сладких цветов.

А вот Саню ничего сладкого не ждало, восстанавливаться было нечем. Перед глазами плавали радужные круги, звенело в ушах, и если бы нужно было куда-то идти, он бы, наверное, хлопнулся, не сделав и шага. К счастью, идти никуда не требовалось.

– Так… – протянула тётя Настя. – Удивительные дела творятся. Сейчас мы уже поедем, я вроде пришла немножко в себя. Но прежде, чем поедем, дайте оба слово. Особенно ты, Саня. Никому не рассказывайте о том, что случилось. Ни про бандитов этих, ни про то, что дальше было. Саня, ты хоть понимаешь, почему надо молчать?

– Конечно! – поспешил ответить он. – Чтобы нас всех не приняли за психов.

– Эх, Саня! – горько усмехнулась Звягина-мама. – Если бы только в этом было дело! Ты вот просто подумай, что будет с Арсением Николаевичем, если узнает про бандитов, про нож, про их угрозы. У него ведь один инфаркт уже был. Да и Серёже с Ваней совершенно не обязательно слышать, как их маму чуть не зарезали. Вот представь себя на их месте. Оно тебе надо?

– Понял! – кивнул Саня. – Тётя Настя, а можно ещё леденец? Кажется, меня опять укачало… на ровном месте.

8.

– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, – Лёша направил на Саню указательный палец.

Остальные переглянулись, но любопытствовать не стали: догадались, что разговор не для посторонних ушей. Да и дела у всех – Лиске в квартире убираться, потому что мама её совсем озверела и ругается на бардак. Диме – ехать к отцу в больницу, там посещения с четырёх до шести, Серёга с кем-то из «Волны» должен встретиться, Аню ждали дома пробные варианты ГИА, и только у счастливого ребёнка Ваньки была куча свободного времени. Но счастливый ребёнок слинял из штаба первым, едва только Лёша протянул руку ладонью вверх, и все положили на неё свои – так в отряде было принято завершать сборы.