Одиссея Хамида Сарымсакова

Этот великий летчик, пламенный патриот и после героической гибели своей продолжал воспитывать в духе беззаветной преданности Отчизне не только авиаторов своего полка, но и всех летчиков Заполярья. Более того, у него, ушедшего в бессмертие, учились ненависти к врагу, отваге, пожалуй, все авиаторы Военно-Воздушных сил страны. Ведь Борис Феоктистович, если не ошибаюсь, — первый воин Великой Отечественной, ставший дважды Героем Советского Союза.

Увы! Второй Золотой звездой подвиги подполковника Б. Ф. Сафонова были отмечены посмертно.

И я хочу начать рассказ о моих боевых соратниках с этого замечательного человека, хотя, повторяю, я никогда не видел его.

БОРИС ФЕОКТИСТОВИЧ САФОНОВ

— За короткую свою военную жизнь Сафонов сбил в воздушных боях тридцать девять вражеских самолетов! А воевал он меньше года. И если бы не то трагическое стечение обстоятельств, Борис Феоктистович показал бы себя совершенно неповторимым асом. Для меня это — истина, не нуждающаяся в доказательствах. И на чем он летал?.. На «Киттихауке», самолете, не идущем в сравнение с «мессершмиттом» и «фокке-вульфом». А он их сбивал, да еще как!

Но за что особенно его любили подчиненные, так это за душевность, простоту, фанатическую любовь к авиации, за то, что командир полка всегда был впереди, показывал пример. Как рассказывали сафоновцы, он в воздушных боях был не только бойцом, мечом разящим. Молодых, неопытных пилотов он, словно на учениях, обучал тонкостям воздушного боя. Случалось, что, подбив самолет противника, Сафонов, вместо того чтобы добить его лично и тем приумножить свой боевой счет, наводил на поврежденного врага молодого истребителя. А ведь это так важно — вселить в неопытного пилота уверенность в своих силах, выиграть свой первый бой!

В те суровые, пожалуй, даже жестокие, времена Борис Феоктистович смело вступался за летчика, допустившего по неведению серьезную ошибку, за которую полагалось тяжкое наказание. Казалось бы, чего напрасно копья ломать? Виноват летчик? Виноват. Подбил советский бомбардировщик Пе-2, внешне очень похожий на немецкого «Ме-110», прозванного гитлеровскими пилотами «ягуаром»? Подбил! Под суд военного трибунала разгильдяя!

Такой именно трагический случай приключился с одним летчиком-истребителем, ставшим впоследствии прославленным и знаменитым Героем Советского Союза.

И уже угодил этот летчик на гауптвахту, и уже готовились на него материалы, чтобы обсудить по всей строгости законов военного времени. Но Борис Феоктистович (ему едва минуло двадцать семь лет) проявил огромное гражданское мужество — человеческое качество, пожалуй, даже более редкостное, нежели военная отвага, — отстоял молодого пилота. И жизнь показала, что Сафонов был прав.

Обстоятельства его гибели в то время не удалось установить в точности...

— И по сей день далеко не все ясно, — добавил я. — Вот, например, Сергей Курзенков...

— Курзенков!.. — оживился лейтенант. — Я был знаком с ним. У нас с истребителями общая столовая была. Общались. Не знаю, помнит ли он меня... Вряд ли. А я его до конца своих дней запомнил. Но о нем расскажу попозже. Так что Курзенков?..

— В своей книге «Под нами земля и море»...

— Выжил, значит!

— Да. Стал писателем. Отличную книгу создал. Так вот он пишет... — Я нашел нужный томик, полистал. — Тридцатого мая сорок второго года Сафонов во главе четырех истребителей вылетел на смену нашим дальним истребителям для охраны союзного конвоя PQ-16. Севернее острова Кильдин тройка наших истребителей вступила в бой с немецкими пикировщиками.

— Почему тройка? — поинтересовался Хамид. — Вылетела ведь четверка истребителей.

— У одного истребителя стал барахлить мотор, и Сафонов приказал своему ведомому возвратиться на аэродром. Над бушующим Баренцевым морем разыгрался жаркий воздушный бой. «Юнкерсы», объятые пламенем, падали в огромные волны. Павел Орлов и Владимир Покровский сбили по одному самолету. Борис Феоктистович уничтожил два вражеских бомбардировщика, поджег третий, бросился в атаку на четвертый... А дальше... Впрочем, лучше процитирую Курзенкова: «Когда наш командир стал преследовать четвертого торпедоносца, под ним, невидимый на фоне волн, пронесся другой самолет врага. Воздушный стрелок «юнкерса» успел дать пулеметную очередь. Самолет Сафонова резко взмыл, потерял скорость и, перейдя в отвесное пике, врезался в волны бушующего моря»[4].

Мы помолчали, Хамид вздохнул.

— Рассказывали мне об этом сафоновцы. Но есть и другая версия — отказ мотора. У «киттихауков» были очень капризные моторы.

— Тоже правдоподобная версия, — я взял другую книгу. — В ней цитируется запись радиопереговоров. Сафонов сбил два «бомбера», затем его голос: «Подбил третьего... — Но уже через секунду-другую Сафонов дал тревожный сигнал: «Мотор!..» Истребитель Сафонова, теряя высоту и скорость, шел по направлению к конвою. Не дотянув примерно две мили до эскадронного миноносца «Валериан Куйбышев», он упал в море и тут же исчез в волнах»[5].