Одна беременность на двоих

Я поставила букет на табурет ближе к окну, чтобы получить весь скудный дневной свет, а потом скосила глаза на Аманду, которая нашла где-то серебряное блюдо для фруктов… И глядя на её всё ещё не стянутые в хвост волосы, приоткрытые губы и кончик языка, который она всегда высовывала, когда о чём-то думала и отключалась от внешнего мира, на теперь так хорошо очертанную грудь, я поняла, что хочу написать её портрет. А почему я раньше его ни разу не писала? Ведь были же у нас задания такие. Я находила каких-то других ребят, хотя проще же было нарисовать подругу, с которой снимала жилье? Как бы теперь попросить её попозировать мне? О, она же захочет беременный портрет, хотя бы в акварели, ведь это не чета фотографиям, пусть и самым супер-пупер. Не откажет ведь? А вот смогу ли я? Смогу ли выписать её глаза, такие же безумно синие и глубокие, как вода кратерного озера в Орегоне. Или же, как Модильяни, оставлю в портрете белые круги, потому что не смогу ухватить её душу…

События дня скопом пронеслись у меня в голове, пока я открывала на телефоне Фэйсбук. Стив меня так и не добавил в друзья, и я даже со злости прикусила губу, но всё же вышла на его страницу, чтобы взглянуть на статус, который чем-то заинтересовал Аманду, но в строчке статуса было всего три заглавные буквы в перемешку с точками: R.I.P, означавших — покойся с миром. Что за чёрт?

Я отложила телефон и прикрыла глаза. Только сон не шёл. Я не могла забыть разговора с матерью Аманды. Вернее, того осадка, который он оставил в моей душе. Пока мы с Амандой по очереди принимали вечерний душ, миссис ОʼКоннер слишком громко гремела собачьими клетками в гараже, хотя мы вместе с Амандой помогли ей загнать туда всех собак и укрыть одеялами с подогревом. Наверное, она просто нервничала и не знала, чем себя занять. Только я думала, что она желает говорить с дочерью, а та наоборот пытается, как можно дольше остаться у меня, предлагая смотреть фильмы. Но я чувствовала себя очень плохо от жуткой лжи, которую Аманда выдала матери. Мне так хотелось, чтобы они поговорили по душам и не оставили недомолвок, ведь был ли у Аманды кто ближе матери… Неужели Стив? Как-то не верю я в такую глубокую дружбу. Такое бывает только в романтических романах ушедших эпох, и то основывается такая преданность чаще всего на безответной любви.

Миссис ОʼКоннер постучалась ко мне неожиданно, когда я уже действительно приготовилась уснуть, плюнув на Стива и Фейсбук.

— Кейти, ты ещё не спишь? — спросила она шёпотом.

Затем тихо подошла к кровати и присела на край, будто бы была мне мать, напрочь забыв про всякие барьеры. И что странно, я совершенно не ощутила дискомфорта, пока та не открыла рот.

— Я хочу поговорить с тобой об Аманде, но для начала хочу сказать тебе спасибо за заботу, которую ты проявила к моей дочери в эти сложные шесть месяцев.

Я просто кивнула, потому что понимала, что это лишь вежливая присказка.

— Вы ведь больше двух лет вместе, — подошла миссис ОʼКоннер к тому, зачем пришла. — У вас же не может быть друг от друга секретов про парней, ведь так? Ты-то можешь мне сказать, кто отец ребёнка.

Она сделала паузу, ожидая моего ответа. Но если бы он у меня даже был, я бы не сказала ничего. В свете ночника, который я зажгла, когда хозяйка постучалась, эмоции на моем лице были не особо заметны, да и лгать мне не приходилось. Единственное, мне следовало делать вид, что я абсолютно ничего не знаю про ту ложь, что Аманда выдала матери.

— Я действительно не знаю. Она ни с кем не встречалась. Во всяком случае, меня ни с кем не знакомила, и домой к нам никто не приходил. Мы вообще никого домой к себе не приглашаем, у нас места нет для вечеринок, и по вечерам мы делаем уроки и вообще никуда не ходим, почти никуда.

— И она тебе ничего не сказала?

Я чувствовала недоверие в голосе женщины и кусала губы, не зная, как прекратить неприятный допрос.

— Нет.

— Это кто-то из наших?

Под «нашими» она, наверное, подразумевала кого-то из Рино, но я отрицательно мотнула головой.

— Хорошо, — по тону я поняла, что мы подошли к кульминации разговора. — Я знаю, что вы были на Тахо, мать Стива мне сообщила. И я спрошу прямо. Это ребёнок Стива?

Мой мозг похолодел. У матерей ведь есть чутье, которое не поддаётся логическому объяснению. Меня даже передёрнуло, и я была рада, что осталась сидеть в постели под одеялом.

— Я не знаю, — ответила я, будто на автомате.

— Можешь молчать и дальше, — сказала миссис ОʼКоннер и со вздохом провела рукой по краю кровати. — Может, и хорошо, что у Аманды есть такая подруга. Доброй ночи.

Она поднялась и вышла из комнаты, бесшумно затворив дверь. Только матери умеют так справляться с замками, чтобы не разбудить едва уснувших детей. Я, наверное, пять минут просидела всё в той же позе, смотря в полумрак спальни, пока дверь не отворилась, и ко мне не вошла Аманда с предложением массажа, потому что якобы выдавила из тюбика слишком много крема… Ох, уж мы женщины…