Одна беременность на двоих

— Да, можно позавидовать, что ему дали возможность самовыражаться, не заботясь о том, чтобы создавать товар. Знаешь, как греки оправдывали рабство? Они говорили, что кто-то рождён работать, а кто-то мыслить. Вот мыслителя от мыслей не должен отвлекать быт… Знаешь, я в марте—феврале постараюсь хоть что-то сотворить, не думая, что мне за это надо получить оценку. Помню, мне Сьюзен, ну та, что у нас двухмерный дизайн вела, сказала: «Пока ты в школе, ты должна делать так, как я тебя учу. А вот потом делай, как хочешь, если сможешь это продать». Мы всё продаём, а покупают только приземлённые вещи. Поэтому и гениев сейчас нет. Короче, смотрела я ролик про девочку какую-то, которой мама поставила ведра с краской и сказала — малюй что хочешь и где хочешь, плевать — отмывать не будем! И сразу все назвали ребёнка гением, а у неё обычная мазня, которую другие мамы с ругательствами со стен смывают. Я вот разрешу своему ребёнку рисовать что он хочет и где хочет.

— Ага, и что скажут хозяева квартиры? — тут же осадила её я и пожалела об этом, потому что Аманда прикусила губу.

— С этим я разберусь как-нибудь сама, — ответила она зло и подняла с гальки свою кофту.

Я тоже поджала губу, проклиная свой язык. Ну чего же мне было не смолчать?! Она ведь сама не дура и понимает, что у неё нет такого брата, как у Ван Гога, и не надо было ей напоминать об этом.

— Погуляем ещё вдоль озера или поднимемся в гору? — спросила я, чтобы отвлечь внимание Аманды от моего комментария, и протянула ей руку.

Только она проигнорировала её, но всё же ответила:

— Давай чуть-чуть поднимемся.

Как только мы отошли от озера, сразу почувствовали, что начался подъём. Аманда шла бодро, а я по-дурацки держала руку вытянутой, словно предлагая ей всё же принять её, ведь маленьким детям кажется, что с мамой за ручку идти намного легче. Но Аманда шла немного впереди, не смотря на меня и не говоря со мной. Я тоже молчала, проклиная свой язык и стараясь найти какую-нибудь тему, чтобы разговорить подругу. Что-нибудь такое, что заставит её забыть о финансовых проблемах и обиде на меня. Только, как всегда в нужный момент, голова оказывалась полностью пустой, и мы, наверное, так и молчали весь путь, если бы нам не попалась навстречу пара с детьми, и женщина не сказала бы с улыбкой:

— Что, нагуливаете схватки?

Мы улыбнулись, и, когда те отошли от нас на приличное расстояние, Аманда обернулась ко мне, держа обе руки на животе.

— Брекстоны? — тут же испугалась я.

— Нет, — отозвалась Аманда упавшим голосом. — У меня что, такой большой живот?

Я внимательно посмотрела на неё. На мой взгляд живот был большим, тем более с учётом, что сама Аманда почти не поправилась, но, конечно, ему было ещё куда расти, хотя я не могла себе представить сейчас Аманду с ещё большим животом — как он уже не перевешивает-то её!

— Ну у всех разные животы, — сказала я. — Помнишь, с нами женщина на акварель ходила? Так мы почти до самих родов не замечали у неё живота. Она постоянно ещё длинные шарфы носила, чтобы лишних вопросов не возникало. Так вот, даже когда она сказала, что беременна, я была уверена, что ей ещё месяца два точно ходить.

— Ну, а мне-то три ещё!

— Да ладно тебе заводиться. Это просто была вежливая фраза. Надо было что-то сказать при виде беременной, вот и сказали заезженную глупость.

Аманда вновь поджала губы и прямо-таки побежала вперёд. Мы достаточно поднялись, чтобы взглянуть сверху на город, но Аманда всё не желала возвращаться.

— А ты не знаешь, это круговая дорога? — спросила она, а я в ответ пожала плечами и предположила:

— Ну они же нам на встречу попались…

Мы пошли дальше, но я стала замечать, что Аманда уже не бежит резво и вновь держится за бок. Я протянула ей воду, и она сделала несколько глотков, чтобы хоть немного утолить жажду.

— Никогда больше не пойдём никуда без карты, — сказала она, снова судорожно ища что-то в телефоне. — Чёрт, навигационка не работает. Что-то с сигналом? Что у тебя с телефоном?

— Да у меня всё дома.