Одна беременность на двоих

Пошли дальше. Уже обе медленно, потому что не знали, сколько сил нам ещё потребуется, чтобы выбраться из парка. Не знаю, что там в мозгу происходит, но когда видишь вдалеке парковку или же просто знаешь, что остаётся пройти четверть мили, силы откуда-то берутся, а вот неизвестность забирает последние. Я судорожно вглядывалась вниз, пытаясь оценить высоту склонов и близость очередного поворота, но ориентирование на местности никогда не было моим коньком. А Аманда выглядела всё напряжённее и напряжённее, и я предложила остановиться, но та отмахнулась, сказав, что тогда ещё тяжелее будет вновь начать двигаться. Она была права, но, быть может, это касается только простого человека, но не беременной женщины, которой отдых просто необходим. Но не могла же я схватить её за руку и заставить насильно стоять на месте. Благо, что я могла каждые десять минут совать ей в руки бутылку, в которой, правда, уже оставалось воды только на донышке, но Аманда умудрялась сделать один-два коротких глотка и возвращала мне драгоценные капли. Я тоже начала ощущать сухость во рту и могла представить себе, каково сейчас беременной подруге. Но что поделать — мы обе виноваты, что не запаслись картой и запутались в тропах.

— Послушай, — вдруг сообразила я, взглянув вниз. — Здесь склон достаточно пологий, и если мы пойдём по нему, то срежем по меньшей мере полмили. А?

Я боялась, что Аманда сразу откажется, да и я, чем дольше смотрела вниз, тем больше сомневалась в толковости своего предложения. Аманда тоже задумчиво смотрела вниз и вдруг, когда я уже готова была сказать «забудь», шагнула с дороги в колкую выжженную за лето высокую траву, которая, впрочем, сразу закончилась, и склон оказался почти голым с кое-где пробивающейся сквозь ковёр из жухлых листьев ярко-зелёной сочной травой.

Мы принялись осторожно спускаться боком, проверяя перед каждым новым шагом, чтобы старая листва не начала скользить под подошвами. Нам повезло, что последние дни здесь выдались солнечными, и земля не была скользкой. Нам предстояло пройти не так много, если нас обеих не подводил глазомер художников, и всё же идти по наклонной было тяжеловато, тем более Аманде. Я слышала её учащённое дыхание, которое выдавало то ли страх, то ли усталость, ведь пошёл уже второй час, как мы были в парке. Я хотела протянуть ей руку, но в последний момент передумала, потому как сама чуть не оступилась, а увлечь за собой в полет беременную подругу совсем не хотелось. К счастью, скоро уклон стал ещё более пологим, и мы уже смогли двигаться без опаски упасть и даже прибавили шагу. Только вдруг путь нам преградили незамеченные с дороги кусты, которые невозможно было обойти, потому как те пересекали склон длинной грядой. Мы попытались отводить ветви руками, стараясь протиснуться между кустами, и чуть ли не пять минут шли будто по коридору с низкими сводчатыми потолками, которые больше, правда, напоминали катакомбы, ведь из страха выколоть глаз приходилось нагибаться чуть ли не к самой земле, а потом проход вдруг просто исчез.

— Ты что предлагаешь мне ползти? — спросила Аманда, отводя со лба прилипшие пряди.

Я пожала плечами, но другого выхода не находила. Единственным проходом через этот непролазный бурелом служила своеобразная арка из веток двух кустарников, поднять которую у меня не получилось, и потому отверстие дотягивалось нам лишь до пояса.

— Знаешь, — мне на ум пришла идея, которую я со страхом решилась озвучить, — на корточках пройти не получится, да я и не уверена, что ты с животом смогла бы. И на четверенькам нельзя, а то ты живот наколешь. Но, помнишь, на гимнастике в детстве нас учили ползать животом кверху?

И я наглядно продемонстрировала ей гимнастическое упражнение, не обращая внимание на нещадно колющие руки мелкие сучки и высохшие листья.

— Ты там спрячь ладони в рукава кофты, чтобы больно не было, — крикнула я Аманде с той стороны лилипутской арки, потирая ладони, в которых явно засели мелкие невидимые сухие иголки, подобно обычным занозам. Но времени жалеть себя не было, потому что я с упавшим сердцем следила за тем, как Аманда садится на землю и пытается сделать первый шаг. Живот её в расстёгнутой кофте стал похож на сточенный конус, потеряв привычную округлость. Я никогда не видела его таким, и мне стало страшно. Аманда дула себе на лицо то ли, чтобы вновь убрать с глаз надоедливый волос, то ли у неё перехватывало дыхание от натуги, то ли ей было больно. Я проклинала себя и за идею срезать путь, и за ту эквилибристику, которая непонятно чем обойдётся подруге. Тяжело выдохнув, Аманда опустилась у моих ног на землю и, освободив руки, принялась очищать от сухих острых травинок кофту, с трудом захватывая их короткими ногтями. Мои руки засаднило ещё сильнее, но я могла разглядеть на коже лишь противные чёрные точки, потому просто тёрла ладони о штаны в надежде, что сухие колючки отвалятся сами.

— Ты в порядке? — подняла на меня глаза Аманда, подтягивая к локтям рукава кофты.

Я кивнула и задала ей тот же вопрос.