Одна любовь. Двойная месть

— Кто тебе сказал, что я спокоен? Я не спокоен.

Герман действительно с трудом себя сдерживал, ему так же, как и Владу хотелось что-то разбить, сломать, искалечить, но этим он никак не поможет Полине. Ему сообщила охрана, что машина Соболя в клинике, сам он не отвечал на звонки, так же не брала трубку и Полина. Сразу поехал туда, застав Влада в приемном покое, орущим на перепуганный персонал.

— Почему ты повез ее сюда?

— А куда я должен был везти? Она сказала, надо в больницу, я и рванул в первую, что пришла на ум, мы же были здесь несколько раз, здесь ее доктор.

Да, правильно, Герман бы и сам ее привез сюда, но сейчас, когда мозг хоть маленько остыл, он понимал, что здесь не может быть должного оборудования и специалистов. Хотя, он проверял и клинику, и ее директора, ту самую понятливую женщину Валентину Юрьевну, все должно быть хорошо.

Только бы все было хорошо. Только бы с ними ничего не случилось. Герман не знал ни одной молитвы, не знал, как просить у бога дать силы и не отнимать жизни, когда сам отнимал их. Имеет ли он право молить Всевышнего и что-то просить? Хоть и не за себя, с ним и так все понятно.

— Что случилось перед тем, как ты привез Полину?

Они стояли на крыльце клиники, ночной морозный воздух октября хоть немного, но остужал пыл, Герман посмотрел в небо, такое чистое, по нему было рассыпано множество ярких звезд. Почти всю парковку занимали их машины, охрана курила, ему и самому захотелось. Достал сигареты, прикурил, жадно затянулся, хотя обещал Полине, что бросит.

Амиров в городе, Герман знал это, уже несколько дней как здесь. Он увеличил охрану в доме и в отеле, но так, чтоб Полина не догадалась и не нервничала, хотя она очень умная у него девочка. Да и какая в итоге оказалась польза от этой охраны? Никакая.

Не ясна цель его визита и как он вообще пересек границу. Герман не думал, что он так в открытую начнет свою войну с ними, да и ради чего? Ради тех денег и оружия, что они потеряли зимой? Бред.

Для Амирова это капля в море, уж он-то знал, какими партиями тот сейчас скупает и перепродает. И не только оружие, здесь и наркотики, расширение трафика, новые каналы сбыта, живой товар пополнял бордели Европы, мальчики, девочки, все что угодно. Рустам словно стал бессмертным и бесстрашным, а еще всесильным. Но это уже не их дело. Больше всего Герман боялся, что ошибается, считая, что Амиров чисто случайно в городе, и все что происходит, — это только совпадение.

Он снова ошибся. Чертовски ошибся, полагая, что та грязь, что была раньше, больше их не касается, еще как касается. Они не отмоются от нее никогда.

— Да вообще странный день. Сначала непонятная девица у лифта смотрела, как перепуганная, по сторонам, Полина с ней о чем-то разговаривала.

— Что за девица?

— Оказалась постоялицей, въехала утром, я проверял, с двумя странными мужиками. Один из них боец, я видел его, Руслан Ястребов, на днях должен быть бой.

— Тебе все неймется и так хочется помахать кулаками?

— Да пошел ты.

— Скоро представиться такая возможность, сильно-то не калечь руки, пригодятся.

Влад чуть отдышался, но даже без пальто, брошенного где-то в клиники, в одной рубашке, которая раньше была белой, а сейчас забрызганная кровью, он не чувствовал холода, внутри все кипело. Соболь готов был разнести всех и все, он готов был сам биться головой о стену, понимая, что только он виноват в том, что произошло. Сел на корточки, схватился за голову, так хреново ему не было очень давно.

— Я виноват, только я. Сука, Немец, я вскроюсь, если с ней что-то случится.

Влад раскачивался на корточках, сжимая голову руками, Герман жалел, что он более сдержан и собран, он вот так бы тоже хотел выплескивать свои эмоции. Но кто-то должен здраво рассуждать и принимать решения.

— Что было потом? — снова глубокая затяжка и дым в ночное небо. Он тоже совсем не чувствовал холода, стоя в одном джемпере, сжимая одной рукой телефон так, что, казалось, он сейчас треснет.

— Потом заявился мужик, оказалось, ее бывший, вообще очень бывший. Полина рассказала, так, немного, пока были в ресторане. Он говорил, что мы с тобой опасные люди, что она сама не знает, с кем связалась. Предупреждал.

— А она? Что на это предупреждение ответила Полина?

— Послала его, сказала, что это все не его дело, потом я слегка врезал ему.

— Часы жалко.

— Да, — Влад улыбнулся. — Полинка тоже так сказала.

Их девочка не поведется на слова, Герман верил в это, ей нужны совсем другие доводы, чтоб убедить. Но от этого на душе не становилось легче. Подружка может, Герман проверял, у нее муж фсбшник, именно он был с группой захвата на границе в феврале. Он сейчас мог сам рассказать кому угодно и что угодно, лишь бы с ней и малышом все было хорошо.

— Потом я сказал ей ждать в холле, пошел за машиной, а Полина вышла на улицу, я нашел ее почти за отелем, на дорожке, она сидела испуганная, бледная. Потом начала рыдать, я реально не мог понять, что случилось, но по обрывкам фраз понял, что на нее кто-то напал, мужчина, пытался увести.