Одна среди туманов

Я услышала шорох карандашного грифеля по бумаге – это Кло быстро-быстро записывала на полях статьи то, что́ она только что услышала об убийстве Кеннеди от моей матери. Теперь мне придется использовать это в моей колонке, поняла я и помрачнела еще больше. Я ревновала мать к ее воспоминаниям о тех местах и временах, где было убийство Кеннеди, но не было меня, ревновала к парню по имени Джимми, который, совершенно очевидно, играл в пьесе о ее прошлом куда более важную роль, чем я – проходной, эпизодический персонаж второго или даже третьего плана. На мгновение мне пришла в голову абсурдная мысль, что раз моя собственная мать не помнит никаких событий из моего детства, значит, никакого детства у меня не было и я себе его просто вообразила.

– А вот еще кое-что интересненькое, Вив, – не успокаивалась Кло. – Помнишь, мистер Монтгомери рассказывал о знаменитом блюзмене, который так хотел стать лучшим в мире гитаристом, что продал душу дьяволу? Так вот, в статье говорится, что это произошло совсем недалеко отсюда – как раз на перекрестке Шестьдесят первого и Сорок девятого шоссе, в окрестностях городка с отстойным названием Кларксдейл. Я думаю, нам нужно съездить туда и сделать несколько фотографий.

Я едва слышала, что́ она говорит. Все свои силы я направила на то, чтобы глотнуть воздуха, наполнить им свои опавшие легкие, но каждый вдох давался мне с великим трудом и болью от сознания того, что меня забыли, заменили меня воспоминаниями о людях, которых я никогда не видела и не знала. В панике я подумала о своей сумочке, куда я еще вчера полезла за ручкой, а нашла завалившуюся за подкладку маленькую белую таблетку. Выбрасывать я ее не стала. Тогда я не знала почему, но сейчас мне стало ясно: я оставила ее именно на такой случай, как сейчас, когда мне срочно – до отчаяния, до боли – понадобится забвение. Вот сейчас… Сейчас я встану и… Нужно только придумать какой-то предлог, чтобы ненадолго подняться в спальню. Принять одну таблетку – секундное дело, зато потом все будет хорошо. Одна таблетка – и я забуду все с той же легкостью, с какой умела забывать моя мать.

– …Это для твоей колонки, – донесся до меня обрывок фразы Кло. – Кстати, мне тоже придется что-то писать или ты хочешь, чтобы я занималась только поисками и подготовкой материалов?

Я слегка откашлялась.

– Я пока не знаю, но… все равно спасибо, – выдавила я, погружая пальцы в землю и стискивая их изо всех сил. Мне срочно нужно было за что-то уцепиться – за что-то надежное и вечное. Прикосновение успокоило меня; в руках у меня была только земля, но на мгновение мне показалось, что я сжимаю теплые пальцы Бутси.

Я улыбнулась Кло и сказала:

– У тебя очень хорошо получается с материалами, я даже думаю – от этого может быть двойная польза, но сейчас тебе придется заняться кое-чем другим, а именно – естественными науками. Тебе ведь надо готовиться к школе, ты не забыла?

Девочка застонала в голос.

– Только не заставляй меня копаться в земле! Там червяки… и бактерии… и мало ли что еще! К тому же она грязная.

– Да, земля грязная, но я же не прошу тебя ее есть! От тебя требуется только выкапывать совком маленькие ямки, опускать в них семена, а потом закапывать. Я разметила вот эту часть грядки специально для тебя, чтобы ты могла посадить растения так, как тебе хочется.

Демонстративно вздохнув, Кло отложила статьи и встала.

– Я буду работать с Кэрол-Линн, – заявила она, – поскольку мы новички, а ты профессионалка. Так будет честно.

– А я и не знала, что у нас соревнование, – заметила я, не в силах скрыть свое удовлетворение. Кажется, в Кло начал понемногу просыпаться нормальный ребенок.

– Отец говорит, что вся жизнь – соревнование, и того, кто пришел вторым, никто никогда не помнит.

– Отлично. – Я прикусила губу, чтобы ненароком не высказать все, что́ я на самом деле думала о Марке и о его наставлениях. – В таком случае – получи́те… – И я вручила ей семена, которые мне дал Томми. – Это лимская фасоль – замечательно вкусная штука, особенно в тушеном виде. Семена нужно сажать на глубину двух дюймов на расстоянии четырех-шести дюймов друг от друга, потому что лимская фасоль любит простор. Землю я уже приготовила – внесла компост и удобрения, поэтому я не желаю слышать никаких жалоб, что ты испачкалась и так далее…

Кло недовольно нахмурилась, но я продолжала как ни в чем не бывало:

– Каждый день я буду тебе показывать, что нужно делать, чтобы твои растения были здоровыми и крепкими. Многое будет зависеть и от погоды, так что тебе придется освоить самые разные операции… между прочим, они называются агротехникой. Кора сказала мне, что вы будете вести дневник живой природы – в него-то ты и будешь записывать свои наблюдения и все, что́ ты делала на огороде в тот или иной день.

Мешочек с семенами Кло взяла с тяжелым вздохом, всем своим видом показывая, что покоряется неизбежному, однако я заметила, что к бороздам, которые я провела по земле, она приглядывается не без интереса.