Однажды я полюбила

― Мне довольно часто снились странные, фантасмагорические сны. Я могла быть неведомым животным, солдатом на поле боя, полицейским в перестрелке, героем книги. И вот однажды мне приснилось, что Леша целует меня, а Петя отвернулся и не видит этого. Я проснулась такой счастливой, что самой не верилось.

Неужели я влюбилась в Лешу? Как я могла такое допустить? Когда стерлась грань между нашей невинной дружбой и более близкими отношениями? Была ли вообще эта грань?

Поначалу я решила, что, как и любой другой сон, этот займет мои мысли не более, чем на пару часов, а потом рутина смоет его. Но к моменту нашей субботней встречи, уже ставшей традиционной, я всё ещё не могла перестать думать о руках Леши, о его губах, о его мускулистой спине.

Он открыл дверь, прекрасный как всегда в своей небрежности. Чуть помятая рубашка, растрепанные волосы, на плече кухонное полотенце. Привычно быстро обнял меня и ушел на кухню, откуда уже пахло крепким черным кофе.

Почему-то это прикосновение, ещё неделю назад не имевшее никакого подтекста, вызвало в моих коленях дрожь. Доставая из сумки подаренную родителям на юбилей бутылку коньяка, пропажу которого они вряд ли заметили бы, я поняла, что волнуюсь ― да так, что дышать тяжело. Поправила волосы, облизнула губы, одернула слишком короткую юбку.

«Твой кофе, ― Леша выглянул из кухни и протянул мне кружку. ― Хм, или мы сегодня пьем не кофе?»

«Научишь меня играть в шахматы?» ― немного нервно хихикнула я.

Я готовилась к этому вечеру всю неделю. Стащила у мамы учебник, двигала по доске фигуры и до конца не верила, на что надеюсь.

Он приподнял брови, но кивнул.

«Значит, с коньяком думается лучше?»

«Лучше, чем с вином».

Леша ухмыльнулся и больше ничего не спрашивал, лишь вгляделся в мои глаза внимательнее обыкновенного.

Было странно что-то придумывать, держать при себе, строить планы. Да планов толком и не было никаких ― одни смутные мечты о случайных поцелуях.

С Петей мы прошли эту стадию уже много месяцев назад и наивной в любовных вопросах меня назвать было нельзя, но почему-то думать о подробностях того, куда я хочу свернуть в этот раз, было сложно. Дыхание замирало, в животе покалывало от ужаса пополам с восторгом, руки начинали подрагивать.

Конечно, я не могла смолчать ― слишком привыкла говорить всё, а уж после коньяка, да ещё в таких количествах (а я пыталась пить наравне с Лешей), мыслей просто не осталось, они сразу же превращались в слова. Уже скоро я прислонилась к его плечу и, сбиваясь на смех, рассказывала и про сон, и про неловкие мысли, преследовавшие меня на протяжении всей недели, и про глупые планы соблазнения. Леша понимающе улыбался и нежно, как казалось, обнимал меня за плечи. Когда же я закончила рассказ, сказал лишь:

«Тебе бы поспать сейчас».

«Голова кружится, ― поморщилась я. ― Давай лучше пройдемся».

И мы дошли пешком до моего дома. Я очень много ― и нервно ― смеялась, шутила о своей внезапной влюбленности, и Леша смеялся вместе со мной. В тот вечер ничего не произошло, но произошло всё.

― За несколько следующих недель мы сблизились настолько, как только возможно для друзей ― а мы именно так определяли наши отношения. Или, по крайней мере, так определял их Леша, я же считала каждое объятье, каждый раз, когда соприкасались наши локти или колени, каждый теплый взгляд.

От всех моих намеков на отношения Леша отшучивался, а если я продолжала обсуждение, повторял, что я не в его вкусе, пусть его прикосновения и говорили об обратном. Ещё он признавался, что никогда не сможет поступить так с Петей. Они были не просто соседями, а самыми близкими друзьями, и Леша этой дружбой рисковать не мог.

Тем не менее, мы держались за руки во время прогулок и даже сидели в обнимку в кино. Тогда как раз показывали «Завтрак у Тиффани», и с тех пор я люблю этот фильм, как и многие другие, что смотрела с ним. Иногда я даже представляю себя героиней одного из таких фильмов, и это сглаживает трагичность моей жизни… ― призналась Лилия.

– Вы и вправду похожи на Холли Голайтли. Только, хм, старше. А я-то думала, где же слышала про кошку по имени Кошка!

– Вечера вместе тоже стали проходить более романтично. Герман почти всегда проводил выходные с родителями, Петя работал, и мы оставались наедине. Танцевали, готовили вместе, я продолжала совершенствоваться в искусстве шахмат. Довольно часто пили, но обыкновенно Леша покупал алкоголь сам, и всегда это было вино.

Однажды я решила сварить грог, о котором недавно читала. Конечно, я сделала его крепче, чем следовало, но едва ли можно было побить мой прошлый рекорд с коньяком. Так и вышло ― на этот раз слишком много выпила не я.

Мы сидели на Лешиной кровати, кажется, он показывал мне какие-то книги или что-то ещё. Смотреть серьезно всё равно не получалось, мы то и дело хохотали над каждой мелочью.

В тот вечер он так на меня смотрел, что я наконец решилась сказать: «Поцелуй меня!»

Вероятно, он действительно был слишком пьян, потому что несмотря на довольно твердый ответ «нет», уже через минуту наши губы соприкоснулись.