Однажды на Диком Западе - На всех хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера

– Я не знаю, понятия не имею, как обычно пахнут здешние орки, – нервно сказала китаянка, – и не чувствую никакого «особого» запаха.

– Тогда кто же…

– Орки.

– Но ты же только что сказала…

– Что не чувствую запаха, – повторила девушка. – Но кроме носа, у меня есть и глаза, а вокруг полно следов. Те, кто это сделал, были раза в полтора крупнее, – Лисса махнула рукой в сторону Толстяка, – его. Вот, посмотри.

Наклонившись, я внимательно изучил отпечаток на глине. Поставил рядом свою ногу, с силой нажал, сравнил результат.

– Это были не люди, – сочла нужным прокомментировать Лисса. – Кони нападавших не имели подков.

– Были бы это люди, от этого парня, – Толстяк пнул одно из тел, – остался бы фарш с начинкой из картечи, гы-ы. Где ты видел человека, способного из лука попасть с десяти шагов хотя бы в задни… в цель размером с бизона?

– В детстве, – возразил я, – мы с друзьями за сто шагов попадали в сосну.

– …которая была три ярда в обхвате? – фыркнул гоблин. – Эй-парень, а ты хоть раз пробовал натянуть оркский боевой лук?

– Нет, но…

– Вопрос закрыт, Эй-парень. Люди, будь это банда Шарго или кто другой, оставили бы тут вокруг целый ковер из гильз.

– Скажешь, у зеленокожих не бывает стволов?

– Скажу, что мы умеем считать патроны, Эй-парень, – гоблин согнулся и, ухватив покойника за плечи, принялся вытаскивать его из-под лошади. – У нас нет пороховых заводов.

– Ладно, – сдался я. – Но если это сделали орки, то почему они оставили все добро на месте? Трупы не ограблены… черт, да меня уверяли, что зеленошкурые и трупов-то не оставляют!

– Правильно уверяли!

Гоблин обыскивал покойника и делал это весьма умело – я и моргнуть не успел, как рядом с трупом выросла небольшая горка. Ремень, фляга, ножны, несколько упитанных мешочков, еще одна фляга, поменьше…

– Тут дело нечисто, клык даю! Стока хорошего мяса побросали, повозки зачем-то подожгли… будто и не орки вовсе тута были.

– Может, тогда и нам не стоит здесь оставаться?

– Ну, мы-то пока живы.

– Пока…

Я начал обходить место боя по кругу. Что-то не давало мне покоя, хотя какой тут покой, среди трупов-то! Что-то неправильное, странное. Орки, расстрелявшие караван, однако побрезговавшие добычей. Ха, если я расскажу кому-нибудь про брезгливых орков, надо мной будут смеяться от Монреаля до Мехико. Орки, чего-то испугавшиеся, – это уже звучит правдоподобнее. Но что могло их напугать?

– Ы-ы-к, да эти парни набиты золотом!

Подскочив к Толстяку, я увидел, что гоблин развязал один из мешочков, оказавшийся кошельком, и теперь, разинув пасть, глядел на россыпь монет на своей ладони.

– Я уж думал, ты ему брюхо вскрыл.

– Да ты погляди, Эй-парень, тут же долларов сорок! – с этими словами гоблин принялся поспешно развязывать второй мешочек. Поскольку одна рука у него была уже занята, он решил воспользоваться клыками. Р-раз – из прорехи в ткани прямо на морду Толстяка просыпался табак. Гобл оглушительно чихнул, и табачная струйка превратилась в облако, сквозь которое доносился чих, ругательства и звон разлетевшихся монет.

– Между прочим, это не доллары, – сказала Лисса.

– Ы?

Одна из монет как раз подкатилась к ноге китаянки. Та ловко подцепила желтый кругляш носком сапога и подбросила вверх и в сторону. Мою сторону – так, что мне оставалось лишь прихлопнуть кувыркающуюся монету о ладонь.

– Орел или решка?

– Наполеон, – Лисса то ли не приняла игры, то ли не знала её правил. – Это не ваши доллары, а золотые франки.

– Да какая, ыгых, разница? – прочихался наконец Толстяк. – Франки, шманки… главное, это золото! Ведь золото, а?

В другое время и я бы, позабыв обо всем на свете, бросился промывать столь обильную руду. Но сейчас внутренний голос настойчиво повторял: для приступа золотой лихорадки совершенно не время и ОЧЕНЬ не подходящее место. Убраться бы отсюда с целой шкурой – вот подходящая цель, а не какое-то там…

– Золото…

Подойдя к соседнему покойнику, китаянка наклонилась, сдернула с его пояса мешочек и высыпала его содержимое прямо на землю. Похвальная предосторожность, но в мешочке был не табак.

– Говорю же, ап-пчихи, они просто набиты золотом!

– И медью, – Лисса повела ногой, «размазывая» монеты по земле. – У этого желтяков немного. Зато успел приодеться… и погулять.

– С чего ты взяла?

– Хорошая новая одежда, и при этом вся в пятнах от вина и жира.

Немного – вот нужное мне слово. Мозг зацепился за него, словно крючок за корягу на дне. Четверо в охране… плюс те, кто правил фургонами… по меркам Запретных Земель это не мало, а чертовски мало. При том что деньги у них были – и плевать, что не местные. Золото есть золото, чья бы рожа на нем ни пучилась, в этом Толстяк прав.

– Помоги мне перевернуть его, – неожиданно попросила Лисса.

– Зачем? – удивился я.

– Хочу кое-что посмотреть.

Захотеть было много легче, чем сделать – покойник стал таковым, заполучив дюжину стрел в спину, и переворачиваться на неё упорно не хотел. Стрелы же орков, как выяснилось, были отменного качества – выдернуть их не получилось, сломать у основания – тоже. Помаявшись минуту-другую, мы с Лиссой сошлись на том, что её удовлетворит положение «на боку».