Однажды на Диком Западе - На всех хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера

– Зря тратишь воздух, компаньон, – сказал я. – Он – гоблин, и этим все уже сказано.

– Я была лучшего мнения об этой расе.

Мы с Толстяком дружно переглянулись и хором выдохнули:

– Н-наивная…

Кажется, девушку это слегка обидело. По крайней мере, следующую четверть часа она молчала. Гоблин еще некоторое время продолжал разглагольствовать на тему Добра и Зла, однако неблагодарность слушателей оказалась действенным лекарством – минут через десять замолк и он.

– Долго еще идти?

– Семь-восемь.

– Миль?

– Нет, часов до заката.

Мул отозвался на это сообщение негодующим ржанием. Я вполне понимал и даже разделял его чувства, но сейчас меня больше всего волновало другое. Ноги. Точнее – дыра на пятке в правом носке. Похоже, что, стесав шерстяную ткань, подошва принялась за кожу. Устроить привал? Заманчивая идея… а еще можно взгромоздиться на мула и остаток дня проехать верхом. Или на лошадь… Господи, чего б я только сейчас не отдал за возможность оказаться в седле!

– Горит.

– ЧТО?!

Только бы не мул, тоскливо подумал я, только бы не припасы.

– Точно не скажу. – Китаянка сняла шляпу и мотнула головой вправо-влево, забавно шевеля при этом ушками. – Дерево… ткань… металл… сложно разобрать.

В перечне Лиссы отсутствовало мясо, что слегка обнадеживало. Но совсем немного.

– Толстяк, а ты? – обернулся я к гоблину.

– Ы?

– Ты чуешь дым?

– Не, у меня мнасморк с утра, – в подтверждение своих слов гобл запрокинул башку, словно собираясь чихнуть, но в итоге ограничился лишь зевком.

– Зато, – добавил он, отзевав, – я его вижу. – И не глядя, махнул рукой куда-то вправо.

Изучив полгоризонта в указанной стороне, я не заметил ровным счетом ничего, кроме горячего марева и надоевших до зеленых чертиков кактусов. Похоже, гобл в очередной раз…

– Да, вижу, – подтвердила Лисса. – Дым. И падальщики.

– Где он, орк вас проглоти! – едва не взвыл я.

– Там! Ну ты че, слепой?! Там!!

Я был слепым, да. Дважды слепым, трижды… пока, наконец, Лисса не подошла и не развернула мою голову в нужном направлении. Только тогда я разглядел её – тонкую, словно нить, темную струйку, почти неразличимую среди потоков раскаленного воздуха.

– И что это?

– Орочья дымовая азбука? – предположил я.

– Ыгы, – фыркнул гобл, – передает сигнал «здесь кто-то сдох!». Эй-парень, лучше бы ты почистил свой чердак от хлама. Тута настоящие Запретные Земли, а не людские басни про них.

Еще раз вглядевшись, я заметил несколько черных точек в небе над источником дыма. Это могли быть стервятники в паре миль от нас, мухи чуть поближе – или просто в глазах от яркого солнца мурашки бегают. Последний вариант нравился мне больше прочих, потому что…

– Куда?!

Выкрик был адресован, разумеется, гоблину, который уже успел завернуть за куст.

– Эй-эй, только без пальбы, – замерев на месте, Толстяк вскинул обе руки, старательно демонстрируя покорность судьбе и нам. – И без когтей! – Последние слова явно адресовались подошедшей китаянке.

– Куда. Ты. Собрался?

– Поглядеть, чего там пыхает, – с легким удивлением ответил гобл. – Ты же, ы-ы-ы, не хочешь сказать, что собираешься просто пройти мимо?

– Именно это я и собираюсь сделать! – рявкнул я. – Пока этот чертов дымок не приманил сюда половину Союза Племен!

* * *

– Это плохая идея, – бормотал я. – Нет, это ОЧЕНЬ ПЛОХАЯ идея!

Разумеется, меня никто уже не слушал. По правде говоря, эта песня начала надоедать и мне самому. Но лучше уж злость, чем страх, а что-то подсказывало мне, что стоит перестать нудеть, как некий Кейн Ханко ринется прочь, вопя от ужаса так, что и в Погребальнце услышат.

В лощине пахло дымом. Я не мог похвастаться обонянием гобла или оборотня, поэтому даже вблизи не различал в этом запахе каких-то там отдельных составляющих. А еще пахло смертью.

Это был караван. Пять повозок – добротных, с крытым верхом, от которого сейчас остались только ребра каркаса. Каждая повозка запряжена парой лошадей… была. И еще трое, нет, четверо, поправился я, разглядев сквозь ветки новые тела, конных – наверняка охранники злосчастного каравана. Всего десять мертвецов… тех, что лежат на земле, а не остались внутри фургонов.

Их расстреляли из луков, не делая различия между людьми и лошадьми. Некоторые трупы были утыканы так густо, что напоминали дикобразов.

– Ниш-шего не пон’маю, – Толстяк от удивления даже подпустил в речь гоблинский акцент. – Р’бтали орки… но это ж, збрых-мых, не по-орочьи! Даже коней не утащили, ы-ы-ы-ы! А ведь стрелы не отравлены, мясо хоть прям щас отрывай да жри!

– А с чего ты взял, что это сделали орки? – спросил я.

– По запаху, – гоблин успокоился, и шепелявость тут же пропала из его голоса. – От этих ыгыхнутых вонь такая, что и за неделю не выветривается.

Я старательно принюхался – и расчихался. Пахло по-прежнему только дымом. Выходит, бой – а точнее, расстрел – случился часа три-четыре назад, не больше. Под здешним солнцем трупы начинают «благоухать» очень быстро, а тут – свежачок, смотреть приятно, ха-ха-ха. Ну и обыскивать, само собой.

– Лисса, ты чего-нибудь чуешь?