Однажды разбитое сердце

Казалось, все сегодня подкрадывались к ней незаметно. «Нет», – быстро поправила себя Эванджелина. Марисоль не подкрадывалась. Просто Эванджелина слишком увлеклась своими подозрениями в ее колдовстве, что даже не услышала, как вошла сводная сестра.

– Что ты делаешь в моей комнате? – Крошечная морщинка растерянности, словно запятая, пролегла между миниатюрными бровями Марисоль.

– Прости, я… – Эванджелина лихорадочно оглядела комнату, подыскивая подходящие слова. – Ты, случайно, не видела мои перчатки?

– Не эти, случайно? – Марисоль показала пару кремовых перчаток. – Они лежали на столе в гостиной.

– Вот я растяпа. – Эванджелина рассмеялась, но звук был столь же неубедителен, как и предшествующая ему улыбка Марисоль.

Запятая между бровями Марисоль превратилась в нечто похожее на вопросительный знак. Теперь из них двоих сомнения присутствовали лишь у нее одной. Взгляд был кротким, но его хватило, чтобы напомнить Эванджелине, что она скрывала гораздо больше, чем причины появления в этой комнате. В отличие от сводной сестры, ей действительно было что скрывать. И если Марисоль когда-нибудь узнает тайну, она причинит ей гораздо больше боли, чем любые мимолетные сомнения Эванджелины, – и окончательно погубит Эванджелину.

18

Когда Эванджелина прошлой ночью вышла из своей кареты, вокруг нее были одни клубы тумана и арка. Но сегодня, когда они с Марисоль прибыли на первую Нескончаемую Ночь, Эванджелина лишь мельком заприметила сегодняшнюю арку среди кучи мускулистых жонглеров с топорами и акробатов, выполняющих сальто на спинах закованных в броню лошадей.

Музыка менестрелей с пышными рукавами разливалась среди седовласых мужчин в образе колдунов, облаченных в длинные серебристые одежды и держащих в руках большие котлы, наполненные всякой всячиной: начиная от искрящегося клюквенного сидра и заканчивая пенящимся пуншем удачи. Но куда больше людей привлекала стоящая недалеко от него женщина, что продавала яркие, точно драгоценные камни, бутылки с «Фантастическими душистыми водами Фортуны».

Эванджелина даже не успела попасть на официальную часть бала, а уже чувствовала себя так, будто северная сказка началась: все казалось излишне преувеличенным, счастье – осязаемым, в воздухе витал вкус волшебства, а небо будто спустилось ближе к земле. Эванджелина представляла, как она, будь у нее в руках нож, могла бы разрезать эту ночь, словно торт, и украсть кусочек, чтобы вкусить этого дивного мрака.

Несмотря на то что Марисоль некоторые магические вещи немного пугали, она, казалось, тоже получала удовольствие. Вся прежняя неловкость и сомнения испарились, и Эванджелина надеялась, что сегодня вечером не произойдет ничего из того, что могло бы снова навести ее на дурные мысли.

Эванджелина быстро огляделась в поисках Джекса, и на душе стало легче, когда она не обнаружила его в толпе людей, ожидающих входа в арку. Не то чтобы она считала, что бог Судьбы станет выстраиваться в очередь за чем-нибудь. Если Джекс и собирался присутствовать на торжестве, то он наверняка уже находился внутри бального зала – стоял, лениво прислонившись к дереву и бросая огрызки яблок на танцпол.

Дремлющие в животе Эванджелины бабочки заволновались. Она надеялась встретиться с Аполлоном сегодня вечером прежде, чем Джекс заметит ее.

Теперь перед ней и Марисоль стояло всего два человека. Две девушки, одетые в платья с корсетами, сотканными из кожаных книжных переплетов, и юбками, сшитыми из страниц любовных романов.

Эванджелина услышала хихиканье первой книжной девушки, когда та приблизилась ко входу. Эта арка отличалась от той, что была прошлой ночью. Вдоль верхней дуги красовались слова: «Да обретешь ты свое долго и счастливо», а вместо разнообразных символов по обе стороны были вырезаны две фигуры – жениха и невесты. Мужественное лицо жениха было копией принца Аполлона, а очертания фигуры невесты переменились под стать лицу девушки, что собиралась пройти следующей.

Эванджелина видела неподдельный восторг на лицах девушек, вошедших перед ними. Надежда разливалась внутри них, столь же ясная, как и свет, просачивающийся сквозь стекло, ведь все дамы здесь, несомненно, воображали, что принц Аполлон может выбрать одну из них.

Возможно, в этом и заключалась истинная магия Нескончаемой Ночи – не в менестрелях или колдунах, а в удивительной надежде, которую обретал всяк входящий. Было что-то фантастически завораживающее в идее, что судьба человека может измениться лишь за одну-единственную волшебную ночь. И Эванджелина почувствовала эту силу, когда ступила под арку.

Теплый ветер коснулся ее кожи, и девушка услышала шелестящий шепот: «Мы ждали тебя…»

Еще один шаг, и воздух преисполнился пряным ароматом подогретого сидра и возможностей. Эванджелина напряглась, уловив запах яблок. Но два оставшихся на ее запястье шрама не горели, а на горизонте не наблюдалось никаких непомерно красивых молодых людей с темно-синими волосами, волнами ниспадающими по плечам.