Однажды ты не ответишь

Ужинали мы всем дружным семейством в столовой. Я уплетала тушеные овощи, Адель ела пюре, а Антуан довольствовался тем, что для него приготовила я. Вчера. О том, что у него на вечер особый рацион, мужчина узнал от мстительной меня, когда хотел нагло спереть с кухни отбивную. Собственно, от сборной солянки у него только так за ушами трещало, а мы с Адель голосами большинства решили утянуть у отца манный пирог. Не получилось. Пришлось честно делить кусок на три малюсеньких, но и на том спасибо.

— Спааать. Я так сильно хочу спааать, — ныла я, пытаясь призвать к совести некоторых хитрых личностей.

— Ну, всего одну. Одну маааленькую сказочку, — честными глазенками смотрела на меня девочка, сложив ладони в умоляющем жесте.

И тут я вдруг решила:

— А нам папа почитает. Да, папа?

Папа, к слову, подавился вином.

— Ульяна… — тихий шепот вырвал из сна, но всего лишь на секунду.

— И полетела Снежная Королева… — пробормотала я, цепляясь за такую родную шею.

— Куда? — почему-то ощущала, что надо мной сейчас самым наглым образом смеются.

— На кудыкину гору воровать помидоры, — ответила как само собой разумеющееся.

— А зачем? — нет, надо мной сейчас совершенно точно смеялись.

— Чтобы пасту томатную сварганить для борща…

— Ульяна? — ощущала, как меня осторожно укладывают на кровать и даже бессовестно раздевают, но глаза открывать было лень, возмущаться — тем более. И вообще, я сплю.

— Ммм?

— Ульяна, а ты выйдешь за меня? — и голос такой тихий-тихий.

— Если на работу, то иди сам. Это, между прочим, обязанность мужчины — притащить домой мамонта. — Сладко зевнув, я обняла подушку и снова поплыла.

— Ангел мой, а замуж? — чужая ладонь легла на талию и властно подгребла меня поближе к горячему телу.

— А замуж мне не предлагали, — честно ответила спящая я какому-то гоблину, который воровато прятал свой меч. Собственно, прятал он в эту ночь много чего еще. Параноик, одним словом, что с него взять?

А вот утро встретило меня… Цветами по морде. Просто один не в меру любвеобильный бывший начальник хотел аккуратно положить мне на подушку букет, но тот раньше времени выпал из его рук и приземлился… Да на меня он приземлился!

— Привет, — улыбнулся этот хам и вообще нехороший человек, который всю ночь забирал у меня одеяло.

— Привет, — раздраженно ответила я, натягивая на себя единственное укрытие, оно же прикрытие. — А почему ты дома?

Нет, я понимаю, что я и логика с утра вещи несовместимые, а прямолинейность — это вообще мое кредо, но тупить так нельзя. Он же, наверное, ради меня остался дома работать. Вину свою чувствует, засранец, да?

— Потому что сегодня важный день, — аккуратно зацепился он двумя пальцами за мое прикрытие и невозможно нагло потащил его на себя.

— Какой день? — не поняла я, все еще пребывая в ауте от букета.

— День рождения одного из моих совладельцев.

— И? — подтолкнула я его к продолжению беседы, потому как одеяло уже капитулировало, а у меня осталось всего две подушки.

— И этот день я хочу провести в приятной компании, потому что вечер нам совершенно точно испортят, — честно признался он, одним рывком бросаясь на меня. Взвизгнув, я кинула в него подушку, а сама резко ушла в сторону и ползком-ползком в сторону ванной…

— Попалась! — тело мое взлетело вверх, а я уже очень даже привычно разместилась на руках у Антуана. Дверь в ванную он открывал ногой, потому как ручки были заняты самым драгоценным, а там…

— Я не поняла, твой компаньон собирается праздновать свой день рождения в твоей ванне? — искренне удивилась я обилию красных лепестков и пены. Хаос этот распространялся даже за пределы ванны.

— Нет, — обиделся, явно считая, что я не оценила его сюрприз.

— Ну тогда… Тогда нам стоит срочно воспользоваться этим замечательным сюрпризом, который нам оставил кто-то неведомый.

В ванну, к слову, меня забросили.

— Ах ты! — отплевывалась я, пока Антуан снимал домашние штаны. Я даже не покраснела, между прочим! Что я там не видела? Со вчерашнего дня вроде не изменился. — Эй-ей-ей! Ты что ж делаешь?

Его руки самым наглым образом забрались туда, куда я точно не ждала, и… Замерли. Будто там им самое место и вообще это место именно для них специально придумали!

— По-моему, это наглость, — повернулась я к мужчине, который вольготно устроился за моей спиной. Так хорошо было в его объятиях.

— Я хочу тебя помыть. Сам. Можно? — едва различимый шепот, а пальцы поглаживают чувствительную бусину клитора.

И да, вот это уже была самая настоящая наглость, но куда там нам, женщинам, до упорства властных мужчин?

Меня не мыли, нет. Надо мной самым бессовестным образом издевались. Его ладони прокатывались по моему телу, а пальцы очерчивали изгибы, вырывая неосознанные стоны. Черт, да мне стыдно-то было только первые две минуты, а потом уже стало не до этого. Невозможно о чем-то думать, когда чужие пальцы пробираются в лоно, задевая такие струны, о которых я даже не подозревала.

— Все-все, тише, ангел мой. Мы ведь не одни…