Однажды в Америке

А когда я с усмешкой поинтересовался, не напомнит ли она нам, как звали женщин, входивших в состав экипажа «Ниньи», «Пинты» и «Санта-Марии» или хотя бы шлюпов «Восток» и «Мирный», открывших Антарктиду, та заорала, что они были, но мужские шовинисты, входившие в экипаж, как обычно, ограбили их, вымарав из списков их имена!

Но самым опасным оказался третий – Натан Патрик Вельда. Как выяснилось, он был сыном эмигрантов и истовым патриотом Америки. Настолько истовым, что слегка свихнулся на этой почве. Вследствие чего все люди для него делились на три сорта. Нет, не по цвету кожи… расистом он не был, а по степени принадлежности к Америке. Граждане США – это первый сорт, иммигранты, добравшиеся до этой благословенной страны, – второй, но при этом и он был неизмеримо более высшим, чем те отбросы, которые гнили и мучились в своих жалких и ничтожных странишках… Так что мои рассказы про то, что какая-то иная страна тоже имеет свои победы и своих героев, свою культуру и свои традиции, которые ничуть не хуже американских, были восприняты им как глупость. Вследствие чего на всю нашу возню, которой я постарался разнообразить свои занятия – пение под гитару бардовских песен, разыгрывание сценок из истории России типа речи Дмитрия Донского на Куликовом поле или Петра I под Полтавой, капитуляции поляков в Кремле, встречи Александра I с Наполеоном, во время которых студенты обязаны были не только все правильно разыграть, но еще и сообщить, а что в этот год происходило в Америке (и, естественно, была ли она тогда вообще), – смотрел снисходительно. Но когда мы, с образовавшейся из студентов инициативной группой, начали готовиться к поездке на слет авторской песни, этакий мини-грушинский фестиваль под Нью-Йорком, он решил, что более подобного терпеть нельзя и пора действовать. Так что, похоже, именно ему я был обязан тем, что происходящим на моем курсе заинтересовались некоторые члены попечительского совета колледжа. Вследствие чего нашей vice-cansler пришлось выслушать немало нелицеприятного. И сейчас она вываливала все это на меня.

Разговор у нас не сложился. Я сказал, что изучать филологию без истории и культуры носителей языка невозможно. Vice-cansler в ответ порекомендовала мне, раз уж я работаю в американском колледже, уделить побольше внимания именно американской истории и культуре… Короче, домой я пришел во взведенном состоянии.

Но это оказалось лишь первой ласточкой. Меня начали потихоньку прессовать. Число проверяющих на моих занятиях заметно возросло, а положительные отзывы на них практически исчезли. Часть студентов, поняв, откуда ветер дует, разбежалась, другая, наоборот, создала Markov Defense Committee. И мне стоило немалых усилий не дать им окончательно испортить отношения с руководством колледжа. Потому что это было совершенно ни к чему. Прогибаться под выдвинутые требования я не собирался, но и держаться за место тоже никакого смысла не было. Ибо настоять на своем я бы все равно не смог. Увы, попечительский совет в американском колледже имеет куда больше возможностей, чем любое гороно в СССР. Что же касается студентов… то мне казалось, лучше не сжигать их надежды и перспективы в бесплодной борьбе, а дать им увидеть, какая она на самом деле – американская свобода.

Так что к окончанию второго семестра я уже окончательно решил уходить. И вот сегодня прошло последнее занятие. Очередной этап моей жизни подошел к концу.

Глава 7

– Па-а-ап!

Я резко обернулся и с налета подхватил на руки дочу, прыгнувшую на меня.

– Ух ты, какая стала большая. Скоро уже и не удержишь тебя, – рассмеялся я, закружив ее вокруг себя. Но всего на пару оборотов. Потому что спереди с точно таким же криком уже подлетала следующая «комета».

– Па-па-а… – Ванька с воплем сиганул на меня, и я подхватил его на левую руку, перекинув Ольгу на правую. Старший из сыновей пока был полегче. Ну так три года разницы как-никак. В этом возрасте такой срок очень существенен… Но и он был не последним.

– Па-а-а-а… – На меня, тонко пища и торопливо переставляя еще не очень уверенно держащие его ножки, налетел младшенький. Налетел и уткнулся в колени. Потому что руки были заняты старшими детьми. Нет, можно было бы быстренько скинуть старших и подхватить младшего, но доча последнее время начала нас с Аленкой сильно ревновать к мальчишкам. Так что приходилось держать ухо востро и уделять ей даже больше внимания, чем обоим мальчикам… Ничего – он свое доберет, когда оседлает мою шею.

– Ну что – грузимся? – Подошедшая к нам мама троих детей выглядела шикарно – широкополая шляпа, черные очки, легкий летний сарафан, открывающий голые коленки, сумочка в тон шляпе и босоножки в греческом стиле из тонких ремешков, оплетающих стройные, ухоженные ножки. Я задохнулся от любви…

Год прошел хорошо.

После того как я уволился из колледжа, встал вопрос, что же делать дальше. Первым вариантом было возвращение домой, в Москву. Вернее, он был единственным. Окончательно обустраиваться в США, зная, к чему все в итоге придет, было бы несусветной глупостью.