Однажды в Мидлшире

– Это ее семейная реликвия, – сказала сопровождающая их медсестра. – Она почти все время держала его в тумбочке. Доставала только по особым случаям. Говорила, что ему больше двухсот лет…

– Так и есть, – подтвердил лорд. – У нее есть дети? Внуки? Племянники?

– Никого, – ответила медсестра. – Она всех пережила.

– Как это горько, – пробормотал лорд.

Они вышли на улицу и молча стояли перед своими автомобилями, вдыхая морозный воздух, чтобы выгнать из ноздрей больничные запахи.

– Я собирался ее навестить, – сказал Виктор. – Но все время откладывал. Почему я откладывал?.. Ей ведь было сто лет!

Лорд положил руку ему на плечо:

– Не корите себя, Виктор. Так бывает. Иногда мы просто не успеваем. Знаете, нам со всех сторон твердят, что нужно жить здесь и сейчас, вот этим моментом, потому что он может оказаться последним. Каждая минута может быть такой. Каждый наш телефонный разговор, каждая встреча, каждая фотография. Но вот о чем никто не говорит, так это о том, что он может оказаться последним не для нас. А это многое меняет, правда?

– Примерно все.

– Да. Примерно все.

Виктор забрался в красного зверя. Всю дорогу он думал о Еве Кло, о дяде Вилли, о тете Джейн, которой на самом деле принадлежали и «Ягуар», и дом. Дома он первым делом направился к телефону.

– Пап? Привет. Я приеду на Рождество. И пожалуйста, уговори тетю Джейн вернуться из… где она там сейчас. Да нет, ничего не случилось, – сказал Виктор и понял, что соврал.

Случилось примерно все.

* * *

– Она была Диглби по линии Эсмеральды, – говорила Сьюзан, стоя напротив картины Гейнсборо. – Я проверила. У Эсмеральды, оказывается, был еще один ребенок, девочка, от второго брака. Мы этого не учли. Она вышла замуж за фермера и осталась в Шотландии, когда мать вернулась в Англию. Непонятно, почему подсвечник был у нее. Возможно, Эсмеральда просто решила не везти его с собой в такую даль.

– Однажды я встречался с Евой Кло, – сказал лорд Диглби. – Я вспомнил, когда Виктор сказал, кем она была. На благотворительном вечере для детей-сирот. Она его организовывала. Интересная была женщина.

– Да. Виктор тоже был под сильным впечатлением, – сказала Сьюзан. – Но второй подсвечник наводит на мысль, что где-то должен быть и третий.

Она посмотрела на лорда Диглби и объяснила:

– Детей было трое. На подсвечнике их трое. Было бы странно делать только два. Мы можем напечатать объявление в «Таймс» и, может быть, найдем последний подсвечник…

– Не найдете.

Призрак Джонатана Диглби сгустился прямо перед ними. Сьюзан ойкнула.

– Не найдете, – повторил он. – Потому что Джосайя его уничтожил. Ему захотелось приключений, и он сбежал из дома. А поскольку я не давал ему достаточно карманных денег, он продал свой подсвечник, и его переплавили. Все, конец. Хватит копаться в прошлом.

Сьюзан шагнула вперед.

– Кто застрелил Джосайю Диглби?

Призрак отшатнулся.

– О чем вы? Это был несчастный случай в академии.

– Это неправда. Почему Джейн Тейлор слышала выстрелы? В ту ночь, когда она убегала из замка? Джосайя погиб здесь?

– Нет! Он погиб в академии, через несколько дней после этого!

– Тогда кто стрелял? – она наступала.

– Дик! Дик стрелял солью по хулиганам! Во имя всего святого, Сьюзан, оставьте это в прошлом!

Она остановилась. Призрак стоял перед ней, и губы его тряслись.

– Для вас это всего лишь история, интересная загадка, которой двести лет. Но это был мой сын! И он погиб! Я двести лет существую с этим!

Воцарилась тишина. Сьюзан отступила на шаг.

– Простите меня, сэр Джонатан, – прошептала она. – Я больше к этому не вернусь.

– Буду премного благодарен, – ответил призрак холодно. – Джеймс, я хотел бы обсудить с вами рождественский бал.

Сьюзан выбежала из галереи. Щеки у нее горели огнем. Добравшись до дома, она взлетела в спальню, плюхнулась на кровать и закрыла голову подушкой. Как она вообще могла послушать миссис Кинг? Ладно, миссис Кинг знает про призраков, знает про лесовиков, но это!.. Перед глазами стояло лицо сэра Джонатана, его дрожащие губы. Если журналистские расследования проводятся вот так, то пусть ими занимается кто-нибудь другой!

Сьюзан хотелось провалиться под землю.

* * *

Старый добрый Мидлшир готовился к Рождеству. Он улыбался каждой улочкой и смеялся детскими голосами. Он пах свежей выпечкой и рождественским глинтвейном. Он звучал бубенчиками на новогодних колпачках прохожих, фырканьем разряженных лошадей на площади, густым голосом Санты на лужайке перед Барнеби-Холлом.

А еще он шептался. Шептался и переглядывался.

– Вы видели, в замке вчера ночью горели все окна! Я такого не помню с семидесятых!..

– Это что, слышали бы вы, какая оттуда музыка!

– В полночь там кто-то пел. Таким красивым, туманным голосом…

– Боже, Агата, что вы делали у замка в полночь?..

– То же, что и вы утром, Милдред. Любопытствовала.

Мимо проехал старый автомобиль лорда. Обе дамы притихли. Их взгляды сопровождали его до тех пор, пока он не свернул за угол, а после этого дамы продолжили следить за ним мысленно.

– Лорд стал чаще выезжать, – прошептала Милдред.

– Неудивительно. Он так долго сидел взаперти…