Однажды в Мидлшире

– А может, дело вовсе не в этом. Недавно он навещал юриста.

Дамы переглянулись.

– Милдред! – позвали справа.

– Агнес! – раздалось слева.

Женщины кивнули друг другу, как сообщницы, и поспешили к своим мужьям.

* * *

Каждая сплетница Мидлшира выстроила свою версию происходящего. Но никто даже близко не мог представить, что происходит в замке на самом деле.

– Эй, эй, эй! Джордж, держи елку ровнее! Макартур, подхватите!

Широкоплечий мускулистый призрак в кузнечном фартуке вцепился в ствол громадной ели, пытаясь держать его строго вертикально. Возле его босых ступней копошились полупрозрачные дети, закрепляя дерево в нужной позиции.

Призрачные женщины в чепцах парили под потолком и смахивали многолетнюю копоть и паутину.

– Честное слово, лорд Диглби-младший! Вам бы стоило нанять прислугу и привести это место в порядок, – заявила одна из них.

– Я не нашел никого, кто бы приближался к вашей квалификации, мадам, – с поклоном ответил восьмидесятивосьмилетний младший Диглби.

Женщина покраснела и взялась за дело вдвое яростнее.

– Осторожно! – крикнул кто-то.

В зал влетела туша оленя. Покружившись, она тяжело плюхнулась на пол. Прямо за ней парил охотник, такой плотный, что его можно было бы принять за человека, если бы не отсутствующая половина головы.

– Для вас, сэр! – пробасил он.

– Благодарю вас, Макартур, – ответил лорд Диглби. – Отнесите его на кухню, если вас не затруднит.

Призрак крякнул, напрягся, и олень снова взмыл в воздух и поплыл прочь.

– Лорд Диглби! – Из потолка появилась очаровательная женская головка. – Где у вас коробки с гирляндами? Я нашла только шары.

– Я видел, я видел, я покажу! – пропищал крошечный полтергейст и сквозь потолок полетел к чердаку.

Лорд Диглби, опираясь на две свои палки, доковылял до кресла и устало опустился в него. Тут же рядом с ним появился бледный мужчина в черном. В руке у него был поднос с хересом и свежее печенье.

– О, благодарю вас, Стивенсон.

– Не за что. – Мужчина улыбнулся, и глаза его засветились от удовольствия. – Приятно вспомнить старую профессию.

Лорд прикрыл глаза. Он никому об этом не говорил, но в последнее время у него пошаливало сердце. Иногда ни с того ни с сего оно вдруг ускоряло бег, будто пыталось вырваться из старого тела, и медленная тяжелая боль разливалась в груди. Лорд пережидал ее, сидя в кресле или на кушетке, а потом снова принимался за дела. Но недавно приступ поймал его в конторе юриста. Он едва уговорил мистера Найджела не вызывать врача.

Лорд устало потер глаза. Как же хорошо, что они решились на это странное и прекрасное Рождество! И как же хорошо, что он обо всем позаботился. Вот разве что пригласить бы к себе Сьюзан и Гаса, и Джо, конечно же, тоже. Они бы даже не удивились здешнему обществу.

– Люди! Люди идут!

Бледное привидение не то девочки, не то длинноволосого мальчика отпрянуло от окна.

– Всем исчезнуть, – спокойно приказал призрак Диглби.

Джон Стеттон открыл дверь, и в замок вошел кондитер с огромным тортом. Они с лордом обменялись любезностями и поговорили о погоде и росте цен на уголь. Потом кондитер оставил торт («На Рождество, от нашей скромной лавки» – «Право, не стоило!» – «Ну что вы, сэр, что вы!») и, сканируя взглядом все углы, удалился. Прошло десять минут.

– Можно, – сказал Джон.

И призраки появились снова, будто и не исчезали.

– Я чуть не лопнула, стараясь не дышать! – пожаловалась зеленая леди.

– Аугустина, но ведь ты вообще не дышишь! – возразила ее белесая подруга.

– Да, Лобелия, но если бы я дышала, я бы непременно лопнула!

Старинная люстра в бальном зале покачнулась, мигнула и вспыхнула. Впервые за шестьдесят лет.

В то же самое время Сонни Кинг преступил порог дома Бушби. В руках у него была корзина домашнего печенья.

– Если это взятка, чтобы я забыл о той твоей статейке, то я ее не принимаю, – заявил Огастес Бушби, закрывая за ним дверь.

– Папа, но ведь ты ее не читал, – возразила Сьюзан, появляясь из глубины дома.

– Не читал, – согласился садовник. – Но она мне не нравится. Чай будешь?

Он исчез в кухне, а Сьюзан провела Сонни в гостиную и усадила на диван. Сама она заняла кресло напротив и некоторое время молчала, глядя на названого брата и подбирая слова. Наконец она решилась.

– Сонни, мне нужно тебе кое о чем рассказать. Это касается твоей мамы, медальона и нашей работы. Но ты должен пообещать, что не напишешь об этом ни слова. По крайней мере, не в «Инфо».

Сонни вгляделся в ее лицо. Она была предельно серьезна.

– Кажется, у меня нет выбора, – ответил он.

И Сьюзан начала говорить…

– Это я создал! Я! Каждый сюжетный поворот, каждого персонажа!..

Михлич гневно вышагивал по гостиной и бурно жестикулировал. Полы его классического твидового пиджака колыхались, как настоящие, а тонкое пенсне перекосилось на сторону. С него можно было писать портрет оскорбленного достоинства.

– Так уж и каждого? – возразил ему Виктор. – Марианну создал я. В вашей версии она была просто эпизодическим персонажем, почти без личности.

– Без личности! Каждый мой персонаж – личность!

– А Оттис? Оттис тоже личность?

Старик невнятно фыркнул.