Однажды в полночь

Редмонд сказал это просто, с очаровательной торжественностью, что заставило Томми вспомнить о его многовековой родословной. Несколько поколений потрудились над тем, чтобы на свет появился Редмонд.

– Взаимно, Джонатан.

Обменяться рукопожатием по этому поводу было бы абсурдом, и, кроме того, Томми не могла позволить себе дотронуться до него в такой момент.

Говорить больше было не о чем, а бальный зал был полон молодых женщин, для которых вечер будет безнадежно испорчен, если Джонатан Редмонд не вернется, чтобы пригласить их на танец.

– Ну что ж… Мне было очень приятно, Томми, – сказал он лишь с намеком на иронию.

– Правда? Спасибо. – Она не стала добавлять: «За судороги удовольствия», потому что это и так подразумевалось и не соответствовало настроению момента.

Редмонд просто кивнул, удивленно приподняв брови, и повернулся, чтобы уйти.

Томми на секунду овладела паника, когда она увидела его уходящим. Его спина, белый воротник и черные волосы над ним, эти широкие плечи, которые с легкостью могли подмять ее под себя, если бы он захотел, – все показалось ей мучительно важным. Томми понимала, что ей страшно. Несмотря на то, какие чувства Джонатан в ней вызывал, на возбуждение, которое пронизывало все ее тело, Томми знала, что в настоящей безопасности она будет лишь в том случае, если будет держать его на расстоянии. Пока.

Томми открыла рот, чтобы сказать: «Насладись этим вечером». Но вместо этого произнесла:

– Коньяк и атлас! – Вот что у нее вырвалось.

Она зажала рот, удивляясь себе самой.

Джонатан замедлил шаг. Потом остановился и медленно повернулся к ней лицом.

– Что ты только что?… – Смысл слов доходил до него постепенно. И так же постепенно светлело его лицо. Джонатан поднял руку и дотронулся до своих губ.

Огнем вспыхнули его глаза.

О, помоги ей, Господи! Джонатан понял, что она имела в виду. Коньяк и атлас – ощущение от поцелуя с ним.

– Это… Это просто вырвалось. – Голос Томми упал до шепота. Она помертвела.

Джонатан молчал и не двигался. Судя по выражению лица, он с трудом сдерживал эмоции. Неподвижный, как статуя. Только глаза сияли и так пронзительно, что у Томми перехватило дыхание. Изучая взглядом ее лицо, он, казалось, пытался найти в нем что-то важное. Бог знает, что ему удалось увидеть, помимо лихорадочного румянца.

Судя по всему, ничего, потому что его рот дернулся в разочарованной усмешке. Как будто Джонатан решил посмеяться над самим собой.

Он кивнул ей, повернулся и ушел. Отправился танцевать с женщинами, которые не приходились ему друзьями.

Глава 18

Утро следующего дня было серым, что полностью соответствовало настроению Джонатана.

Он вышел к завтраку раньше, чем рассчитывал, и даже три чашки крепчайшего кофе не сумели оживить свинец, который вместо крови тек по его жилам. Не помогло и то, что отец уже сидел на своем месте. Вид у того был более встревоженным, чем может себе позволить человек в его возрасте.

Тут Джонатан понял, почему кофе не оказал нужного эффекта. Он испытывал нечто, напоминающее похмелье – страдание от неутоленного желания.

«Друзья!» Какое-то бесполое слово. Огромная жалость. И огромное облегчение в своем роде. Но Джонатан сказал искренне – большая честь быть ее другом. Ведь он не только восхищался ею. Еще ему казалось, что он не достоин ее.

Раньше он никогда так не думал о женщине: как будто ему нужно было добиваться права ее заслужить.

Отец откашлялся.

– Я услышал кое-какие разговоры о колоде карт «Бриллианты чистой воды». Что это значит, сын?

Джонатан замер с вилкой на полпути ко рту. Но быстро собрался, нанизал на вилку кусок яичницы, прожевал его и отложил прибор.

Если отец узнал об их предприятии, значит, они мастерски проделали свою работу.

– А что ты слышал об этой колоде карт, отец?

– То, что ты собираешься выбрать себе невесту из этой колоды карт.

Теперь он пристально разглядывал Джонатана. Глаза его казались более черными, чем обычно.

Джонатан замялся.

– Ах да. Это слухи. Я знаю о них. – Пауза. – А как ты узнал? – спросил он осторожно.

– От твоей матери.

– От мамы? – Джонатан чуть не поперхнулся.

– А та – от виконта Уэрдингтона.

– Какого дьявола!..

– Который узнал их от своей жены.

Джонатан молча закончил фразу: «А та – от своей дочери».

– Виконт Уэрдингтон рассказал, что видел, как ты стрелой вылетел из бального зала. Даже бросил его дочь одну посреди танца.

О, ведь правда! Так он и поступил. Джонатан представил, как это выглядело со стороны, и закрыл глаза. На самом деле дурно отвергнуть девушку, единственный недостаток которой заключается только в том, что она не походит на Томми.

Но леди Грейс любит ходить пешком. Это ее любимое времяпрепровождение! Она сама сказала! Могла бы вернуться на место без провожатого. Джонатана так и подмывало сказать это.

– Я искренне сожалею. Это действительно дурно с моей стороны. Но мне потребовалось срочно выйти.

– Перебрал ратафии? – сухо осведомился отец.

– Один бокал ратафии – это много?

Отец усмехнулся. Он не уважал алкогольные напитки.

– Нет, но…

Отец предпочел не вдаваться в подробности того, что произошло после, вероятно, потому, что они сидели за завтраком.