Одноглазый дом

Госпожа Эверрайн заворковала что-то о серьезных исследованиях сына, а Флори впервые было неинтересно слушать о том, чем занимается Рин. Голоса и все окружающие звуки слились в сплошной гул, будто бы она проваливалась в бездну и ветер свистел в ушах. На самом деле Флори стояла на месте, пораженная внезапно открывшейся истиной. Она должна была понять все, когда увидела наряд Рэйлин. Он говорил – нет, кричал! – о том, что в него облачена невеста домографа. Ключ на шее служил еще одним знаком, чтобы оставить шанс тем, кто не разглядел намека на платье. Наверно, в рядах богачей так принято: если ты можешь позволить себе что угодно, то весьма занятно обзавестись тысячью вещей для любого повода. С таким же успехом Рэйлин могла заказать платье, на лифе которого вышили бы их портреты. Тогда все точно поняли бы, кто ее жених.

А вот и он. На воротнике его темно-синей рубашки серебряной нитью были вышиты ключи – той же формы, что и украшение Рэйлин. Столько символизма в одежде, и все ради того, чтобы идеально сочетаться друг с другом. Платье Флори тоже кое о чем говорило: «Я наивная дура». Именно так она и думала, наблюдая за этой парочкой.

Рин представил Флори как «друга Дарта» и «помощника в расследовании». Вот так, обезличенно, – не подруга и не помощница, словно бы нарочито подчеркивал, что ее можно воспринимать кем угодно, только не девушкой. Затем Рин представил Флориане свою невесту, хотя об этом его никто не просил.

– Рэйлинноэла Вирджиния Хоттон, – произнес он быстро и легко, точно долго репетировал скороговорку.

Наверное, ему доставляло удовольствие подчеркивать, что Рэйлин происходила из очень богатой семьи. Чтобы оценить их состояние, одного заковыристого имени оказалось недостаточно, а вот два – в самый раз. Что ж, весьма находчиво. Флори поджала губы, чтобы не сказать какую-нибудь колкость.

– Ох, да перестань, – кротко обронила Рэйлин, прильнув к груди жениха. – Это лишнее.

Однако бессмысленное притворство не могло скрыть, что ей льстит внимание к своей персоне. Госпожа Эверрайн с удовольствием подхватила тему:

– Флориана, вы наверняка слышали о Хоттоне? Эту школу основала семья Рэйлин.

– Как здорово, – выдавила Флори, чувствуя, как щеки заливает гневный румянец. – Простите, мне нужно найти сестру.

Она улыбнулась в качестве извинения и сбежала. Общение с супругами Эверрайн и светлым будущим их рода оставило приторное послевкусие – ее будто опустили в бочку с медом. И даже вырвавшись оттуда, она не могла избавиться от липкого, неприятного чувства. Прав Десмонд, что не пошел сюда. На каждом шагу гостей поджидали угнетающие символы богатства: многоэтажные имена, наряды по индивидуальному пошиву, роскошные декорации, выстроенные в саду… И если ты не вписывался в окружение, оно пыталось вытолкнуть тебя как инородный предмет.

Найти Офелию не составило труда. Она все крутилась около банок с напитками в окружении других веселящихся ребят. Флори не захотела отвлекать сестру и, оглядевшись, заметила за одним из столов Дарта. Он сидел в одиночестве, но не выглядел скучающим. Напротив, казался весьма увлеченным тем, что гонял по тарелке виноградины, пытаясь подцепить их вилкой.

Когда Флори подсела к нему и поинтересовалась, чем он занят, Дарт неохотно отозвался:

– Думаю.

Никаких более внятных объяснений от него не прозвучало.

– Ты чем-то расстроена? – спросил он. Непонятно, как ему удалось определить это, учитывая, что он даже не взглянул на нее.

– Просто проголодалась.

– Тебе повезло. Еду уже несут.

И правда, из распахнутых дверей столовой появилась обслуга с блюдами на подносах. На самом деле Флори было все равно – она потеряла аппетит и даже вкуса не чувствовала.

Ужин плавно перетек в представление с плясками, фокусами и разыгрыванием комичных сценок, вызывавших у гостей взрывы смеха. Офелия веселилась вместе со всеми, сияя от восторга, в то время как Флори сидела сычом за столом, разглядывая присутствующих: все они были родственниками, и только их троица выбивалась из многочисленного семейства Эверрайнов. Они были птицами, которым не нашлось места на ветках чужого генеалогического древа. Она чувствовала себя лишней, но старательно отыгрывала роль благодарной гостьи: наблюдала за артистами, хлопала и смеялась, когда следовало. Она не могла восхищаться праздником так же искренне, как Офелия, или незаметно исчезнуть, как это сделал Дарт.

Ее безрадостное уединение внезапно нарушил Рин, заняв место Дарта.

– Вижу, праздник вам не по душе.

– Нет-нет, все прекрасно, – поспешила заверить Флори и растерянно замолкла, не успев придумать достойную отговорку, хотя это уже не имело значения.

– Я хотел сказать, что начал изучать вашего безлюдя.

– Рин, ну что вы… Оставьте работу хотя бы в праздник. – Голос ее был таким унылым и блеклым, что произнесенное слово «праздник» потеряло всякий смысл.

– У меня есть предположения. – Он деловито закинул ногу на ногу и облокотился на спинку стула. – Но прежде нужно кое-что узнать у вас.

– Спрашивайте.

– Нет, разговор не праздничный.