Одноглазый дом

– Да бросьте, я как раз выгляжу непразднично. Ну же! – Она сверкнула глазами, напрашиваясь на комплимент. Рин мог возразить, сказав что-то вроде: «Ну что вы, Флориана, ваш наряд великолепен», но вместо этого сухо произнес:

– Простите, лучше поговорить позже. Например, завтра?

– Как вам угодно. – Флори поджала губы и отвернулась. Теперь общение с Рином не волновало ее, а скорее удручало.

То, что она считала вниманием к себе, было знаком вежливости. Его обходительность распространялась на всех, а истинная причина, по которой их троих позвали на семейный праздник, заключалась в том, что тем самым Рин рассчитывал уладить конфликт с Дартом. Это оказалось так просто, но Флори придумала себе другую правду, а теперь страдала от разрушенных надежд.

Никто не способен обмануть нас столь коварно и болезненно, как мы сами.

После разговора с Эверрайном она чувствовала себя разбитой и хотела сбежать отсюда, но ее снова поймали. Раскрасневшаяся от танцев Офелия подскочила к ней и предложила присоединиться. В саду играло музыкальное трио, и заводная мелодия пастушьей песни могла завлечь любого, только не Флориану. Она мельком взглянула на Рэйлин, танцующую с непринужденной грацией и изяществом, и, почувствовав, как ее собственное тело одеревенело от волнения, отказалась. Офелия ничуть не удивилась, что занудство одержало верх, и поинтересовалась, куда подевался Дарт, как будто надеялась втянуть в танцы его. Флори пожала плечами. Ей бы самой хотелось знать, куда он подевался.

Пляски продолжались до тех пор, пока в сад не выкатили десерт. Торт в три яруса был щедро украшен фруктами, а на верхний корж взгромоздили пряничные домики, разукрашенные в традиционные цвета Ярмарки. Неужели и торт следовал привычке наряжаться в честь домографа? Или домики символизировали семью, родовое имение?

Взгляд невольно скользнул к Рэйлин, которая смеялась над шутками фокусника. Он заставлял кусочек торта исчезать с блюда, а затем по щелчку пальца появляться из воздуха.

Флори уткнулась в свою десертную тарелку, украшенную все тем же вензелем в форме буквы «Э». Фамильная посуда… как мило. У нее самой не было ни именного сервиза, ни родного дома, ни семьи. Но разве это кого-то волновало? Фарфоровое лицо тарелки выглядело беспристрастно, а золоченая буква «Э», похожая на открытый рот, дразнясь, показывала язык.

Здесь ей не место. Это больше не ее праздник.

Мысли причинили почти физическую боль, и она вскочила из-за стола, роняя салфетку с колен. Какая оплошность. Флори присела, чтобы поднять салфетку, – и на ней снова увидела эту пресловутую букву, вышитую золотой нитью на уголке. Она отдернула руку, словно заметила в траве змею, резко выпрямилась и зашагала прочь.

Мощенная камнем дорожка привела в дальнюю часть сада. Деревья здесь росли гуще и скрадывали гул праздника, позволяя насладиться шумом воды. Миновав зеленую арку, Флори задержалась у пруда, понаблюдав за хаотичным движением красноперых карпов. Попыталась сосчитать рыбок, но сбилась уже на пятой и бросила глупую затею. Вскоре она набрела на белую ротонду, обвитую плющом. Изящное сооружение стояло в самой высокой точке сада, откуда открывался живописный вид на частные виноградники, исполосовавшие холмы.

Флори расположилась на скамье, скрытой от любопытных глаз занавесью плюща. Если кто-то заметит ее здесь, можно будет сказать, что от музыки разболелась голова. Раздумывая над этим, она ощутила чье-то присутствие. Огляделась по сторонам и поначалу никого не увидела. От густой зелени сада рябило в глазах, от чего показалось, будто Дарт появился из ниоткуда. В руках он держал тарелку с тортом – вернее, непонятной массой, что в недавнем прошлом была десертом. Дарт разобрал слои и уплетал их отдельно, выглядя более чем забавно: его праздничный облик франта никак не сочетался с руками, перепачканными в креме.

– Что ты тут делаешь? – спросила Флори.

– Решил уединиться, чтобы съесть торт.

– Ты ешь его неправильно.

– Вот именно от таких замечаний я и прятался.

Он подобрался к ней и уселся на соседнюю скамейку в ротонде.

– Угощайся! Фрукты я еще не трогал. – Он протянул ей тарелку. Флори не хотела обижать его отказом, поэтому подцепила ногтем вишню в сиропе. – Правда, так вкуснее?

Она растерянно пожала плечами.

– Тогда бери суфле!

Она послушно отломила кусочек на пробу, перепачкав пальцы в творожном креме.

– Ты всегда ешь торты таким образом?

– Только сегодня, – признался он и рассеянно улыбнулся.

– В этом особенность твоей личности?

– Нет, конечно. – Показалось, что Дарт немного смутился и помедлил, прежде чем продолжить: – Обычно в такие дни специально притворяюсь болваном, потому что людям интереснее потешаться над глупостями, чем говорить об изобретениях.

– Изобретениях?

– Ну, так… разных штуках, – уклончиво ответил Дарт. – Обычно они касаются работы с безлюдями, несколько, кстати, Рин использует.

Тут он запнулся и, решив перевести тему, пожаловался:

– Попросил Рина дать мне ключ от Дома-на-ветру, а он отказал.