Огненная кровь

– Едва ли. Длинный Кулак форсировал реку севернее слияния и намного севернее нашего крайнего гарнизона. Видимо, он намерен обойти озеро. Ему еще предстоит переправиться через Черную – по всей вероятности, у Андт-Кила, а до Андт-Кила отсюда далеко, – между тем мы должны добраться туда раньше его. Если он перейдет реку до нашего подхода, все кончено. По лесам невозможно двигаться быстро, но ему это и ни к чему. За Андт-Килом больше нет узких мест. Он сможет разделить войско на десять частей и разослать их в разные стороны. Все деревья от моря Призраков до Ромсдальских гор будут увешаны трупами.

– Так что же мы здесь сидим? – задохнулась Адер. – Почему ты не движешься на север?

Он отошел к камину, погрел руки и только потом ответил:

– Ты видела, по какой местности нам предстоит двигаться. Болота, трясины, ручьи. Густой, не продерешься, ельник.

Адер кивнула.

– Дальше на север всюду так, пригодных путей нет. По западному берегу тянется лесная дорога, но большая армия перемесит ее в трясину. Мы будем тащиться не одну неделю, а у нас нет этих недель.

– И вместо этого ты решил заняться гражданским строительством? – съязвила Адер. – Девять из десяти твоих людей дрыхнут в лагере. Могли бы хоть попытаться пройти той западной дорогой.

Кенаранг улыбнулся:

– Я очень люблю одну цитату из Гендрановой «Тактики». Глава четырнадцать. Помнится, там сказано: «Никогда не рвись в бой, пока есть возможность отдохнуть».

37

Подходя к высоким стенам поместья Габрила Красного, Каден готовился встретить недоверие, ярость, удар кулаком в лицо или ножом в брюхо. Он перебирал варианты, пытался предсказать действия и поступки молодого вельможи, но будущее представлялось ему таким же непроницаемым, как ровная кладка известковых стен. Согласно аннурским законам никому, независимо от титула и богатства, не разрешалось возводить крепости в черте города. Первые императоры усвоили жестокий урок, и начиная со второго века империи частным жилищам предписывалось определенное количество окон и ворот в наружных стенах. Под запретом были рвы, галереи на стенах и бойницы. Габрил Красный соблюдал букву закона. В общем и целом.

На улицы выходили изящные высокие стрельчатые окна – такие узкие, что Каден пролез бы через них лишь боком. Главные ворота стояли открытыми, но под охраной полудюжины стражников в длинных балахонах пустынников. И по гребню стены расхаживала стража с копьями и луками в руках. Строго говоря, не крепость, но Каден не тешил себя иллюзиями. В этих стенах Габрил мог легко и незаметно убить его десять раз подряд.

Киль и Тристе хотели идти с ним. Каден отказал. Они, конечно, спорили. Киль заметил, что даже после полутора десятилетий в ишшинской темнице он все же лучше Кадена разбирается в политических реалиях столицы. Тристе бессвязно, но горячо доказывала, что им надо держаться вместе, помогать друг другу. Однако Каден напомнил, что Габрил вполне может встретить непрошеное посольство в штыки, а смерть одного лучше смерти трех. Переубедить его так и не сумели, и потому Морьета тайно вывела Кадена из храма через другой секретный ход на широкую, засаженную гордыми сандаловыми деревьями улицу и, указав на крепость-некрепость, тихо сказала:

– Дом Габрила Красного.

Каден, оглядывая здание из тени капюшона, кивнул.

– Он опасен, – предупредила Морьета, тонкими пальцами тронув Кадена за рукав. – Не просто воин, он и думать умеет.

Каден всмотрелся в лицо жрицы. Ей было страшно. Страх сквозил в наклоне шеи, в осанке. Она боялась, но держала страх в узде. Глядя на нее, Каден припомнил науку хин и заставил себя замедлить свое сердце, остудить свою кожу.

– Опасен и умен? То, что нам нужно. Потому мы его и выбрали.

Морьета, помедлив, согласилась:

– Потом возвращайся сюда, я проведу тебя обратно в храм.

Каден не стал напоминать ей, что «потом», возможно, никуда уже не вернется.

Однако, когда он вступил под грациозную арку ворот, откинул капюшон, чтобы стали видны глаза, назвал свое имя и попросил проводить его к первому оратору Раби, одетый в белое стражник, шевельнув бровью, кивнул и провел его в просторный внутренний двор. Воздух здесь благоухал от цветущих лоз, фонтан выбрасывал брызги на высоту десять футов. Простое и соразмерное пространство так и манило понежиться здесь в теплый летний денек, прихлебывая охлажденный та. Только вот бой, разворачивающийся на плитах мостовой, не сулил неги.

Трое солдат с длинными копьями атаковали одного человека – если под свободным черным одеянием скрывался человек, – теснили с разных сторон, угрожали оружием, испытывали защиту. При виде посетителя противники прервали учебную схватку, а провожатый Кадена, приблизившись к человеку в черном, что-то негромко сказал. Неизвестный повернулся (под просторным плащом и глубоким капюшоном Каден не видел лица), внимательно взглянул на него, потом из темных складок показалась рука и махнула, отпуская слугу.

«Так-так, – подумал Каден, приказывая себе сохранять спокойствие. – Габрил Красный любит заставить гостей подождать».

Увидев, что схватка возобновилась, он отогнал эту мысль прочь.