Огненная кровь

Валин задержал трубу на дальнем конце лагеря. Для лучшего обзора следовало бы забраться повыше, но и отсюда он заметил, что солдаты там вооружены необычно. Под заходящим солнцем отблескивала не сталь, а скорее золото или бронза. Непонятно. Казалось бы, к чему легионерам тратиться на побрякушки? Впрочем, Валин успел понять, что на Островах ему о многом рассказать забыли. Среди сотен других упущений могли оказаться и особенности вооружения. Отложив этот вопрос на потом, Валин перевел линзы на сам городок.

Он не ожидал увидеть такое большое поселение – с тысячу строений, большей частью бревенчатых домиков, конюшен и сараев, где с каменными трубами, где с простыми отверстиями дымоходов. Над домами густой пеленой висел дым, от одного вида которого першило в горле, да и на языке чувствовался привкус гари. Валин за годы на Островах позабыл, чем пахнут города и деревни; архипелаг день и ночь овевался соленым ветром с океана. А жители Аатс-Кила – судя по лесопилке на краю городка, большей частью лесорубы – как будто не замечали повисшего над их городом смрада навоза и гнилья, гари и сосновой смолы.

У дверей подбирали объедки тощие псы, у колодца рылась в земле сбежавшая из загона свинья. Немощеные улицы после недавних дождей развезло под ногами прохожих и копытами лошадей. Еще Валин высмотрел пару зданий, похожих на храмы невесть каких богов или богинь. Одно высокое строение из тесаных бревен и необработанного камня отмечало центр города. Но и это трехэтажное здание терялось рядом с плотиной – огромной земляной насыпью, укрепленной бревнами и камнем, к северу от городка, на южной оконечности Шрама. Этому сооружению Валин уделил особое внимание.

Солнце уже скрывалось за острыми вершинами елей, но две сотни людей – судя по одежде, аннурских легионеров – все трудились при свете факелов: подкапывали земляную стену. Командиры часто сменяли землекопов, так что каждое отделение проводило на работах не более двух часов, после чего отправлялось на отдых в лагерь. Такой распорядок сохранялся все время, пока Валин вел наблюдение, – то есть с полудня. И как видно, прекращать работу на ночь никто не собирался. Валин не мог судить, чего добиваются землекопы. Он не был в числе кеттрал, которых готовили иметь дело с водой – отводить реки, разрушать акведуки, отравлять колодцы, – но и он видел, что брешь в плотине грозит городку затоплением. Та часть, что стояла выше, могла уцелеть, и все равно он не видел смысла так рисковать.

– Здорово им тут припекло зад, – заметил Лейт. – Знать бы, кто это постарался?

Такие слова можно было услышать от прежнего Лейта, но в тоне пилота не осталось прежней легкости. Погас и лукавый взгляд – Лейт теперь не желал встречаться с Валином глазами, упорно смотрел на город. Началось это четыре дня назад, после неудачной засады на гонцов. Валин и скучал по веселой болтовне друга, и радовался его нынешней серьезности: его самого она избавляла от необходимости шутить и улыбаться, изображая бодрость духа. Валин проделал долгий путь, чтобы прикончить убийцу отца, и, занимая голову этой целью, сосредотачиваясь на оценке тактики и риска, почти забывал о тех, кого уже убил. Так ему удавалось держаться, но вот улыбаться сил не хватало.

– Ургулы, – ответил Лейту Талал. – Кто же, как не ургулы?

Валин кивнул.

– Длинный Кулак неспроста копил силы, – согласился он. – Ясно как день.

– А значит, – ядовито заметил пилот, – наш милый друг шаман морочил нам голову.

Снова оглядывая расположение армии, Валин вертел в голове его слова. Посреди лагеря разевалось большое знамя с аннурским солнцем на гербе. Под знаменем дюжина солдат устанавливала просторный павильон. Такой шатер мог предназначаться только ил Торнье, и Валин стал водить трубой, высматривая кенаранга.

Десять дней назад, выезжая из ургульского лагеря, он готовился проделать путь до самого Аннура, схватиться с врагом в его дворце и там, если сумеет, убить. Даже для кеттрал задача представлялась почти невыполнимой. Однако что-то выгнало ил Торнью из его логова. Казалось бы, удача, но Валина такое везение настораживало. К тому же откладывалась встреча с Каденом – пока брату придется самому о себе заботиться. Как видно, после их бегства с Островов случилось многое, оставшееся Валину неизвестным. На доске появились новые фигуры, и упрямо держаться прежнего плана означало спешить навстречу смерти.

– Аннурская армия могла выдвинуться по нескольким причинам, – стал рассуждать он, отдав трубу Талалу. – Это никак не снимает с ил Торньи вины за смерть моего отца. И за другие смерти. Напротив, это подтверждает слова Балендина.

Лейт выпучил глаза:

– Движение аннурцев на север означает, что на севере кто-то безобразит, а кому там безобразить, как не ургулам? Если только вся тысяча озер не выплеснулась через край, чтобы выступить на юг.

– Однако, если верить Длинному Кулаку, это укладывается в замысел ил Торньи, – спокойно возразил Талал. – Военный переворот проще устроить во время войны. Он мог и убить Санлитуна, и спровоцировать ургулов ради укрепления своих позиций.