Огненная кровь

– Тебя она не предавала, – сказал он. – Ни в первый раз, ни теперь. Она знает Адива, знает, какая за ним власть, как он беспощаден, поэтому боялась за тебя – боялась, что, если не поможет ему меня остановить, мизран убьет нас обоих. Она пыталась мне помочь, свела с Габрилом, связала с магнатами. Но сломалась, когда Адив явился в храм. Решила, видно, что все кончено, и, как часто поступают люди, встала на сторону победителя. Она надеялась спастись сама и спасти дочь.

Ярость Тристе медленно сменилась пустой безнадежностью. Она уронила руки, попятилась, не глядя на него, ни на кого не глядя.

– Список имен, – тихо подсказал Габрил.

Каден кивнул. Сам он и так помнил имена заговорщиков – пустяк для его памяти, – но не был уверен, что Морьета всех запомнила. Он дал ей не так уж много времени, а когда вернулся, сомнений не осталось: список был чуть сдвинут с места. И взгляд лейны стал напряженнее. И костяшки сжимавших складки платья рук побелели.

– Оба, – без выражения произнесла Тристе.

– Что оба?

– Они оба меня предали, – ответила она. – Мать отдала меня… ему. Он отдал тебе.

Каден открыл рот для ответа, но понял, что не сумеет ее утешить.

– Да, – сказал он, – тебя предали оба.

46

Ил Торнья ее отговаривал.

– Переход будет тяжелым, Адер, – убеждал он, кивая на чернильные очертания озера.

Еще до зари, когда в черном небе ярко горели звезды, Северная армия и Сыны Пламени выстроились в походные колонны. Воины тихо переговаривались. Обменивались фразами, понизив голос, как это свойственно людям до восхода солнца.

– Нельзя тебе идти, – наседал кенаранг. – Лошадь по озерному дну не пройдет, а если ты сдашься на полпути, Амередад не сможет выделить тебе много охранников.

От одной мысли, что она может сдаться, Адер ощетинилась.

– Мои солдаты идут защищать мою империю, – объявила она. – Я иду с ними.

– Ты мало что сможешь сделать против ургулов.

– Я могу там быть.

Адер не знала солдатской жизни, но множество прочитанных ею трактатов о военном деле говорили, как важен боевой дух.

– Покажу им, что не стану прятаться, пока они жертвуют собой.

«И еще за тобой пригляжу», – добавила она про себя.

Ей волей-неволей приходилось иметь дело к кенарангом, но даже огненная петля Ниры вокруг его шеи не помогла проникнуться к нему доверием.

Кшештрим. Ее разум до сих пор бунтовал против этой мысли, отказывался принять. Она прочла тысячи страниц: трактаты о кшештрим, написанные изучавшими их города учеными, и умозрительные рассуждения философов и богословов, и фантастические истории, – но все потраченные на эти труды чернила не делали кшештрим реальными. И помыслить, что ил Торнья – убийца ее отца, бывший любовник, тот, кто стоит сейчас рядом, глядя на север, – прожил тысячи лет под сотнями разных имен и личин… Нет, невероятно!

– Адер…

– Я пойду, – отрезала она. – Семьдесят миль. Тридцать пять в день.

– Больше, берег извилист.

– Я пойду.

Он кивнул так, будто заранее предвидел, что она заупрямится. Что, если он предвидит все ее поступки? От этого вопроса по коже пошли мурашки. Ответа Адер не знала.

– Тогда, по крайней мере, иди с Северной армией. Рядом со мной.

Адер заколебалась. Ил Торнья и Вестан Амередад между собой договорились разделить войско. Адер только присутствовала при этом. Амередад с Сынами должен был идти восточным берегом, ил Торнья с Северной армией – западным. Если бы ургулы решились проскользнуть отмелью, в любом случае нашлось бы кому их встретить. А еще лучше, если две армии сумеют двигаться вровень – большое «если», – тогда они получат шанс зажать Длинного Кулака в клещи. Доводы звучали разумно, но Адер такое разделение тревожило. В идеале ей бы хотелось держать под присмотром и Амередада, и ил Торнью, но, увы, идеал недостижим.

– Сыны – мои люди, – сказала она.

– Это понятно, – кивнул ил Торнья. – Но ты теперь императрица. Значит, и легионеры тоже твои люди. Им пойдет на пользу твое присутствие, а со своими людьми Амередад вполне справится сам.

Адер колебалась. Вопрос, в сущности, был в том, кому из этих двоих можно больше доверять. Или кому она доверяла меньше. Амередад чуть не убил ее, но ил Торнья опаснее. Значит, надо остаться с ил Торньей.

– Хорошо, – сказала она. – Я пойду с легионами.

Он кивнул и махнул гонцу:

– Сообщи командиру Сынов Пламени, что императрица решила совершить переход с Северной армией.

Аннурец повторил сообщение, отдал честь и по подсыхающему озерному ложу рысцой направился к колонне верных Интарры. Адер задумалась, как встретит это известие Лехав, затем решила, что это не важно.

Они еще постояли в молчании – императрица без власти и воин с властью куда большей, чем у обычного полководца. Оба смотрели, как холодный ветер рябит воды озера, дробит и качает отражения звезд.

– А если мы не успеем вовремя? – спросила она.

Ил Торнья пожал плечами:

– Андт-Кил – бутылочное горлышко для тех, кто переправляется через Черную. Единственное место, которого ургулы не могли миновать. Если пройдут дальше… Нам придется охотиться за ними по всему северу, догонять, а они тем временем будут жечь и убивать аннурцев от Катала до Бреаты.