Огненные фарватеры

— А что я с ней делать стану? — спросил Михалев у сопровождающего. — Хм! Баба на корабле? Да в британском флоте их даже на борт военного корабля не пускают, от беды!

— У нас РКВМФ СССР, — тихонечко напомнила я главстаршине, но моряки этот ответ услыхали.

— Ты ей, Михалев, сразу швабру в руки. И пусть работает, не ленится! Обратно же, в брюках она…

— Она тебе обед на всю команду варить станет, радуйся!

Михалев еще раз оглядел меня с ног до головы: обычно девушки-краснофлотцы носили юбку и сапожки, чаще сшитые на заказ. Мой вид смущал главного старшину — ведь даже на голове вместо уставного берета у меня была бескозырка…

— Ладно. — Он что-то еще хотел сказать, не знаю о чем, но на первый случай дал возможность высказаться о моем месте на корабле всем желающим.

— Слыхала? — спросил он потом. — Так кем я тебя возьму?

— Рулевым-сигнальщиком.

— А у меня он есть, — радостно объявил он сопровождавшему меня старшине. — Так что, товарищ Беневоленский, можете доложить об этом комдиву! А пока — забери-ка ее…

— Приказано, — ответил старшина. — Фирсова же — химистом.

— А на довольствие она поставлена? — не сдавался Михалев.

— Не волнуйтесь, все аттестаты сдала на береговую базу.

— Эт-то хо-ро-шо, что на бербазу. А обед варить умеешь?

— Не умею и не люблю.

Теперь Михалев смотрел на меня сердито.

— Научим. «Не умеешь — научим, не хочешь — заставим». Знаешь такую флотскую побасенку?

И только тут я поняла, что настоящая краснофлотская служба — служба не из легких. Для меня она сейчас только начиналась.

На катерах-дымзавесчиках я отплавала две военные кампании. Принимала участие во многих боевых операциях. За высадку на остров Бьёркезунд удостоена боевого ордена — ордена Красной Звезды.

На 10-м ДСК я вступила в члены Коммунистической партии — это являлось высшим доверием, оказанным мне боевыми товарищами.

Н. ЕФРЕМОВА,

член литературного объединения «Нарвская застава»

«Ночные очки» адмирала

В конце лета 1943 года младший лейтенант Попов получил приказ свернуть теплопеленгаторную станцию и приготовиться к погрузке на баржу. Однажды он уже грузился. Тогда капитан 1-го ранга Богданович не позабыл своего обещания дать им настоящую работу. Дело прошлое, но из Лисьего Носа они выбрались с приключениями: из-за обстрела пришлось прятать станцию в лесу, пробыть там целый день. В Кронштадт прибыли только с вечерними сумерками…

Все это вспоминалось Михаилу Михайловичу в тот момент, когда получили приказ на новое перебазирование. И стало ему грустно — все-таки целый год пробыли на одном месте. Обжились, кое-каким хозяйством обзавелись. Но главное, воевали, делали свое дело, и теперь уже никто не говорил, что станция — это такой пеленгатор, которому доверять не приходится.

«Куда дальше? — думал Михаил Михайлович. — Где-то теперь назначат позицию?» А на память приходили события минувшего года.

Однажды затрещал телефон. Попов взял трубку.

— Товарищ младший лейтенант, обнаружены скоростные цели! — докладывал старший краснофлотец Евгений Сарычев.

На небольшом самодельном планшете, орудуя транспортиром, штурманской линейкой и измерителем, Попов прикинул маневрирование. Выходило, что это торпедные катера или самолеты. Вдруг с шумом отворилась дверь, в помещение буквально влетел недавно приписанный из морской пехоты краснофлотец Егор Гладков.

— Товарищ командир, воздушный десант! — крикнул он.

— Сарычев, продолжать наблюдение, — приказал Попов в телефонную трубку. — Самченко, доложить оперативному ОВРа, остальным — в ружье! — Схватил свой ППД и выбежал наверх. И без бинокля было видно: с шедших высоко над морем самолетов к воде спускались парашютисты, ветер тянул их к берегу.

— Приготовиться к бою! — приказал Попов. — Укрыться за камнями! — А сам невольно думал о том, сколь четко сегодня сработала станция, если даже самолет обнаружила.

Кто-то из моряков подал Попову бинокль, и он разглядел, что несколько парашютов плавает на воде, а три, которые еще в воздухе, прижимаются к берегу. Попову показались странными десантники под парашютами. Однако рассуждать не было времени, следовало действовать, и он крикнул: «Вперед!» — рассчитывая перехватить врага еще до приземления. Но едва первый парашют плюхнулся на песчаную отмель, как раздался огромной силы взрыв.

— Ложись! — крикнул Попов. А следом прогремело еще два взрыва и потянуло сладковатым запахом тротил-гесоген-алюминия. — Лежать! — повторил Попов, увидев, как поднимается Николай Егоров. — Это не десант. Просто немцы мины на фарватер ставили, а три отнесло к нам…

Буксир втягивал баржу со станцией в Кронштадтскую гавань. Короткая летняя ночь кончалась. Над морем редел туман и вставало солнце.