Огненный крест

Продать драгоценный камень в колониальной Северной Каролине — дело непростое; надо ехать в Чарльстон или в Ричмонд. Зато вырученных денег хватит и на Лири, и на прочие расходы. С другой стороны, камни обладали куда большей ценностью — с их помощью можно перемещаться во времени; они — защитный амулет путешественника.

Об этих опасных перемещениях мы знали лишь со слов Гейлис Дункан; с ее точки зрения, камни не только защищали человека от хаоса ирреального пространства между слоями времени, но и давали возможность выбирать нужный исторический период.

Повинуясь импульсу, я подошла к шкафу, поднялась на цыпочки и нашарила в дальнем углу сверток, затем осторожно развернула и положила на стол возле свечи. В толще крупного опала была вырезана спираль — примитивное изображение змеи, кусающей свой хвост; сквозь нее просверкивала огненная сердцевина.

Камень принадлежал другому путешественнику — таинственному индейцу по кличке Зуб Выдры, в черепе которого обнаружили серебряные пломбы. Он называл свой камень «обратным билетом»; значит, Гейлис Дункан не единственная, кто верит в защитную силу камней в жутком межпространстве.

— Пять камней, — задумчиво протянул Джейми. — Ведьма сказала — нужно пять?

— Да.

Несмотря на теплый вечер, волосы у меня на загривке встали дыбом: я вспомнила Гейлиc и того индейца с черным лицом (краска смерти) — с ним я повстречалась на холме ровно перед тем, как нашла опал и череп, зарытый рядом. Не его ли это череп с серебряными пломбами?

— А камни должны быть обработанные? Или необязательно?

— Вроде она сказала — ограненные лучше. А может, и неправда.

Вот где проблема — мы так мало знаем наверняка…

Джейми хмыкнул и потер переносицу костяшкой пальца.

— У нас есть три камня плюс отцовский рубин — те отполированы и огранены, итого четыре. Потом еще этот малыш, — он кивнул на опал, — и камень в твоем амулете — те не обработаны.

Конечно, за ограненные удастся выручить куда больше. И все же однажды нехватка камня может стоить Брианне или Роджеру жизни…

— Вряд ли, — ответила я на его невысказанную мысль. — Бри точно останется, пока Джемми не вырастет, а то и навсегда.

В конце концов, как бросить ребенка? Возможность нянчить внуков? Впрочем, я же бросила… Я рассеянно потерла палец над гладким металлом обручального кольца.

— Она-то да, а парень? — Джейми взглянул на меня, приподняв бровь; пламя свечи отражалось в его глазах, синих, словно чистые сапфиры.

— Роджер не оставит Бри и сына.

Я говорила уверенно, хотя в сердце уже закралась тень сомнения, и голос дрогнул.

— Пока нет, — тихо уточнил Джейми.

Я вздохнула, но промолчала, прекрасно понимая, о чем он. Окутанный немотой, Роджер все глубже уходил в свою раковину.

Его пальцы зажили, и я намекнула Брианне: может, стоит поискать утешения в бойране? Уж не знаю, стала она ему говорить или нет, только инструмент продолжал висеть на стене их хижины, столь же молчаливый, сколь и его хозяин.

Правда, Роджер улыбался, играл с Джемми и всегда был внимателен к Брианне, однако тени в глазах так и не уменьшились. Если не требовалась помощь по хозяйству, он часами где-то пропадал; иногда уходил в горы на целый день и возвращался ночью — изможденный, заляпанный грязью и молчаливый.

— Он спал с ней? С тех пор, как это случилось?

Я вздохнула, отбросив прядь волос со лба.

— Несколько раз. Впрочем, я думаю, не в последнее время.

Бри изо всех сил старалась сблизиться с ним, вытащить из глубин сгущающейся депрессии, но мне, как и Джейми, было ясно, что битва проиграна. Она тоже стала молчаливой, и в глазах залегли те же печальные тени.

— А если бы он вернулся туда, в твое время, то мог бы исцелиться? — Джейми провел пальцем по спирали.

Я снова вздохнула и села.

— Не знаю. Наверное, если сделать операцию, позаниматься с логопедом… Трудно сказать, насколько получится, — нет никаких гарантий. Теоретически, он мог бы восстановиться сам, если постарается, только ведь не станет. Или ничего не выйдет, как ни старайся, — добавила я честно.

Джейми молча кивнул. Если их брак распадется, Роджеру незачем будет оставаться здесь. И если он решит вернуться…

Джейми выпрямился и задул свечу.

— Еще рано, — прозвучал в темноте его твердый голос. — У нас несколько недель в запасе; что-нибудь придумаем. А камни лучше пока придержать.

* * *

Прошлой ночью мне приснилось, что я пеку хлеб. Точнее, пытаюсь. Я мешаю тесто и вдруг вижу — мука кончилась. Потом кладу хлебцы на противень, сую в духовку, а они не поднимаются. Вынимаю, снова вымешиваю, накрываю полотенцем, ищу теплое место и никак не могу найти, уже отчаиваюсь; миска скользкая и тяжелая, вот-вот уроню. Отовсюду дует холодный ветер, руки и ноги замерзли, почти онемели от холода…

Я проснулась и обнаружила, что и правда закоченела. Роджер стащил с меня все одеяла и завернулся в них, а из-под двери ужасно дует. Я толкнула его и попыталась выдернуть одеяло, но он не поддавался, а поднимать шум и будить Джемми не хотелось. Наконец я встала, сняла с вешалки плащ, завернулась в него и снова уснула.