Огненный Зверь

Я опустила глаза. Возле меня стояла маленькая девочка лет трех-четырех, хотя я не могла быть в этом на сто процентов уверена, я не очень хорошо разбиралась в детском возрасте. Он была маленького роста, тем не менее кудрявые светлые волосы, убранные назад ободком, спускались у нее за спиной до того места, где через десяток лет у нее появится талия. У девочки были огромные голубые глаза, слишком большие для ее маленького лица, смотрелось это немного нелепо, но в то же время придавало очарования. В руках она сжимала небольшую тряпичную куклу, которую, видимо, уже успела получить от Золотаревского.

Я присела на корточки, чтобы не возвышаться над ней и как можно более мягко спросила:

— Что ты хотела, маленькая?

— Я не маленькая! — тут же заявила девчонка. — Я Линка-Малинка!

Я кое-как смогла сдержать смех, такая маленькая и такая серьезная.

— А я Изольда, — представилась я, пытаясь подражать ее серьезному тону, и протянула ей руку.

Линка-Малинка пожала ее с деловитым видом и не менее серьезно спросила:

— Изоля, — тут же исковеркала она мое несчастное имя, — ты с дедушкой Володей?

Зверь в моей голове уже ухохатывался.

"Давай-давай, — смеялся он. — Привыкай общаться с молодым поколением!"

"Заткнись, гаденыш", — мысленно процедила я, стараясь сохранить на лице доброжелательную улыбку.

— Да, я приехала с Владимиром Петровичем.

Девочка нахмурилась.

— Петловичем? — постаралась повторить она, и стало ясно, что буква "р" ей не удавалась.

— Ну, дедушкой Володей, — подыграла я.

Морщинка между бровей девочки тут же разгладилась.

— А-а-а, — протянул она. — Это холошо. Дедушка Володя холоший.

"Наверное" — хотелось сказать мне. Хороший ли? Затеял ли он эти Ясли, чтобы помочь детям или же чтобы потешить свое самолюбие?

"Даже если второе, это не значит, что он плохой, — встрял Зверь. — Дети тут счастливы, что еще тебе нужно?"

"Не знаю", — призналась я, все равно на душе было какое-то неприятное предчувствие.

— Хороший, — кивнула я девочке, все еще не понимая, чего она от меня хотела.

— А Килилл плиедет? — голосом полным восхищения спросила она.

— Я не знаю, — призналась я, честно говоря, я сама расстроилась, я-то думала, раз Кирилла не было в офисе, он здесь.

— Жаааалко, — протянула Малинка. — Дядя Килилл — самый холоший!

— Я тоже так думаю, — я заговорчески подмигнула ей и решила перевести тему на более безопасную, в конце концов, я действительно не знала, где сейчас Кирилл и не могла пообещать ребенку, что он скоро вернется. — А это тебе дедушка Володя подарил? — я кивнула на куклу в ее ручках.

— Это Килилл мне такую обещал, а дедушка Володя пливез. Дядя Килилл знал, что моя сталая для меня тяжелая, — и она застенчиво пошаркала ножкой. — Килилл все знает.

Я улыбнулась, еще бы Кириллу не знать с его даром.

Тем временем подарки были розданы, Степан унес пустые мешки в багажник и остался в машине, дети разбежались с новыми игрушками. Владимир Петрович направился к нам.

— О, я смотрю, ты времени зря не теряла, — кивнул он на Линку-Малинку. — Познакомились?

Я выпрямилась в полный рост.

— Да, — кинула я, — Лина показывала мне свою новую куклу.

— Не Лина! — тут же возмутилась девочка. — А Линка-Малинка!

Владимир Петрович покачал головой.

— Ну что ты будешь делать. Кир ляпнул, не подумав, а она подхватила.

— Дядя Килилл сказал, мне так идет! — не унималась девочка.

— Ладно-ладно, — Владимир Петрович потрепал ее по светлым волосам, — Линка-Малинка, так Линка-Малинка, а теперь беги, играй с куколкой.

Девочка нахмурилась, между ее бровей снова появилась морщинка.

— А Килилл сегодня плиедет?

— Обязательно приедет, — пообещал Золотаревский. Я, как и Линка-Малинка, внимательно смотрела на него, пытаясь углядеть ложь в его словах, но выглядел он вполне искренне, голос звучал уверенно.

Видимо, девочка пришла к тем же выводам, что и я, она удовлетворенно кивнула и побежала к группе своих ровесников, расположившихся неподалеку.

— Любимица Кира, — прокомментировал Владимир Петрович, смотря ей вслед. — Она от него ни на шаг не отходит.

— Она… забавная, — я не нашла лучшего определения.

— Наверное, он видит в ней себя, всеми брошенная, оказавшаяся одна… — продолжал Золотаревский, вроде бы, ни к кому не обращаясь. — Именно он и нашел ее на улице. Она тогда плохо говорила и не смогла рассказать, кто и откуда, потом мы узнали, что ее родители были бомжами и умерли также на улице.

— Ужасно! — ахнула я.

— Это жизнь, девочка, — он по-прежнему не смотрел на меня. — У большинства этих ребят очень печальные истории.

Мне стало не по себе, и не хотелось продолжать эту тему.

— Вы ее не обманули? Кирилл и вправду сегодня приедет? — я посмотрела на девочку, которая во время игры то и дело оборачивалась на ворота. — Она поверила, она будет ждать.

Вот теперь Владимир Петрович посмотрел на меня, смерил взглядом.

— В какие же вруны ты меня записала? — с грустью спросил он. — Конечно же, я сказал правду. Только не всю…

— Разумеется, — не удержалась я.