Огни Анютинска

встречи бывают очень редко. Таких встреч, вернее сказать, почти никогда не

бывает…

Леснинский все так же сидел на лавочке, смотрел на площадку перед

магазином, деревья, с которых почти полностью облетела листва,

покосившиеся деревенские домишки… Он пребывал в каком-то странном

чувстве невероятного покоя, не свойственном не то, что для побега, а

вообще для нескольких последний лет… Это чувство, почему-то с

небольшим опозданием, пришло после предложения Земетчина уехать с

челноками. Теперь не надо было никуда бежать, искать дорогу… Но, в то же

время, было как-то грустно: было жалко Земетчина… «Почему, ну почему

люди обречены на такие страдания?» - думал Леснинский. «И правда, ведь,

любовь – такое чувство, которое совершенно не подвластно разуму. Да как,

собственно, и другие чувства. Просто кто как переживает: один поскучал-

поскучал два дня, и забыл. Может, не забыл, конечно, но просто

переключился на кого-то другого или что-то другое, как бы, заново родился.

А другой десять раз умрет – и никогда не родится заново. Всегда будет

думать об одном и том же, понимая, что ничего не вернуть. Таков я, таков,

очевидно, и Земетчин…»

Земетчин же отошел в сторонку, кому-то звонил по мобильному

телефону: очевидно, своим знакомым, чтобы сообщить им о Леснинском.

Закончив переговоры, старик снова опустился на лавочку. Минут с

двенадцать приятели сидели молча. Затем, как будто диктор, читающий

сказку на старой пластинке, Земетчин снова начал разговор:

- Да, так вот и сидим… Помните, я у Вас спросил, где тут улица

Лесная?

- Ну да… А я здесь вообще улиц не знаю, - пожал плечами

Леснинский.

- Да если б и знали… Ее здесь нет. Это на первый взгляд очень

странно, но всем приезжим, кого я встречаю здесь, я задаю один и тот же

вопрос: «Где здесь улица Лесная», хотя сам прекрасно знаю, что в этом селе

такой улицы нет и никогда не было. Но была она в том городе, где мы жили

с ней… Друг напротив друга, «Лесная, 35» и «Лесная, 36»… Герань на окне,

невзрачные коричневые шторы, порванные обои, теплые годы,

безвозвратные годы… И теперь невольно я задаю такой дурацкий вопрос

всем, кого еще не видел здесь, и каждый раз ожидаю услышать путь, путь к

прошлому… Хотя и понимаю, что это смешно.

На несколько секунд снова воцарилось молчание.

- А Вы после того… ну… после вашей разлуки и после того, как Вы

стали путешествовать, приезжали в тот город? – спросил Леснинский.

- Нет, ни разу, - ответил Земетчин, - однажды я хотел было на денек

туда поехать, но потом понял… нет, мне просто невыносимо было бы снова

увидеть ее дом напротив… с которым меня уже больше ничего не связывает.

И свой дом, где больше не посидеть нам вечерами на балконе просто так,

без цели, без повода, уставившись в луну, глядящую на нас с умилением…

Вот эта записка, - Земетчин достал пожелтевшую от времени бумажку из

кармана куртки, - Я до сих пор храню ее у себя… Десять лет прошло вот так,

как сегодня… Каждый день я просыпаюсь с мыслью о том, что этот день

наконец-то последний, и завтра мне уже не придется целыми сутками

думать о ней… Но нет, он не последний, и еще не последний, и еще не

последний… Кстати, мне вот просто интересно, я, вроде, Вам не называл

свой возраст… Сколько бы Вы мне дали?

- Ну… где-то 60, - предположил Леснинский.

- И я бы столько себе дал… А на самом деле мне только 45… Хотя

сейчас я вообще не чувствую хода времени: для меня все еще продолжается

тот день, яркий, солнечный день, не предвещавший никакой беды, когда

какой-то злодей взял и расколол время на «до» и «сегодня»… и склеить его

не сможет никакой «супер-клей»… Странно, что у меня еще осталась какая-

то капля юмора…

XXIII

Разговор снова прервался длительной паузой. Леснинский посмотрел

на часы. Время приближалось к полудню.

- Челноки обещали заехать где-то около семи вечера, - предугадав

возможный вопрос Леснинского, сказал Земетчин. – А пока я могу

предложить Вам пойти в мой дом, посмотреть фотографии из путешествий,

принять граммов по триста черного… Все лучше, чем сидеть здесь на

холоде… Или у Вас, возможно, есть какие-либо свои планы?

- Да нет… Какие у меня могут быть планы в этом захолустье, - ответил

Леснинский. – Это для меня всего лишь пересадочный пункт. Мне повезло,

что я встретил Вас. Вы значительно упростили мою поездку. Когда я вышел

на станции, на мгновенье я подумал: «Зачем, ну зачем я это сделал? Почему

я не поехал через столицу? Вероятность, что меня кто-то там остановит, не

так уж велика… Военкоматчики вряд ли бросятся на мои поиски так далеко,

да и еще не настал тот день, когда я должен буду у них появиться. Да и, к

тому же, мне хотелось посмотреть столицу, я ведь там ни разу не был… Но

все же, вопреки рассудку, что-то заставило выйти меня именно здесь…