Огонь из пепла

— Это не значит, что ты плоха, — нежно сказала Джемма. — Это просто любовь. И это не навсегда, Мона. Хорошо или плохо, но дикие чувства не надолго. Они улягутся и станут серьезнее.

— У меня нет времени ждать это, — сказала я. — Я не могу отложить ответственность и предаться романтике.

— Желание любить и быть любимой в нашей биологии, — сказала она. Она прижала пальцы к груди. — Это не роскошь. Это то, чего все мы хотим. И тебя тянет к Ро не просто так. Он добрый, вполне остроумный. Ты пережила больше многих. Может, тебе не хватало доброты и смеха, а ты и не понимала этого.

Я оторвала взгляд от половиц. Она смотрела на меня, сложив руки на коленях. Тишина затянулась.

Я поняла ее слова. Она говорила не как человек, живущий в страхе из-за мужа. Я посмотрела на ее длинный рукав.

— Джемма, — сказала я, разум и тело онемели. — Селено тебя когда-нибудь ранил?

Она печально улыбнулась.

— Не так, как ты спрашиваешь.

— Что ты…

Кто-то постучал в дверь. За ней стало слышно лепет ребенка.

— Королева Мона?

Я кашлянула.

— Да?

— Ужин будет готов через полчаса. Мне принести вам, или вы спуститесь?

— Я спущусь, Исабью. Благодарю.

Ее шаги удалились, Джемма медленно поднялась на ноги.

— Погоди, — сказала я. — О чем ты? Как он тебя ранил?

Она протянула руку.

— Это для тебя важно?

— Да, Джемма. Я не хочу отдавать тебя ему, если он жесток к тебе.

Она снова улыбнулась, рука все еще была вытянута.

— Королева Мона, я вернусь к нему, отпустите вы меня или нет. Но он не бил меня и не ранил физически.

— Не верю, — сказала я.

— Не удивлена, — сказала она.

Я смотрела на нее, борясь с внезапной вспышкой эмоций, что удивляла так, что я не могла их описать. Меня растили для трона моей страны, в одиннадцать мне на голову опустили корону. Джемма была моложе политически, не такой опытной королевой, как я. Но она стояла передо мной, вытянув руку, и я поняла, что она знала больше, чем я думала, не только стратегии и политику. Она понимала то, чего не понимала я. Я даже не знала, как это назвать.

— Я тебя совсем не понимаю, — выпалила я. Это было бессмысленным возмущением и растерянным признанием.

— Потому я говорила, что ваш план не сработает, — сказала она. — Могу только сказать, что эти месяцы после твоего возвращения были самыми сложными в моей жизни, политически и лично. И да, меня ранили так, как я и не ожидала. Это риск любви, риск жизни. Но потому мы хотим быть сильными, чтобы рисковать ради того, кто достоин этого.

Она вытянула руку сильнее. Я медленно обхватила ее ладонь и встала, колени болели от того, что я сидела на полу. Она сжала мою ладонь и отпустила. Она повернулась и пошла к двери.

— Думаю, увидимся завтра, — она открыла дверь. — Кстати, мне нравятся такие твои волосы. Тебе идет.

Дверь закрылась за ней.

— Спасибо, — выдавила я до того, как дверь защелкнулась. Я услышала ее шаги за стеной.

Я стояла миг в центре комнаты, смотрела в пространство, разум бурлил от ее слов и их значений. Ветерок проникал в открытое окно, теплый и с запахами сада внизу. Я подошла к окну и раздвинула шторы. Солнце было низко в небе, бросало золотое сияние на реку. По тропе к городу спешила фигура, бросая тень. Я знала его. Его капюшон скрывал голову, он шел быстрее и напряженнее обычного. Я прижалась головой к окну, провожая Ро взглядом до поворота. Он, наверное, ушел на поиски таверны, чтобы смыть горечь, что я принесла ему. Я чуть не рассмеялась от того, что могу вызывать такую реакцию, но вместо этого закрыла глаза, борясь с желанием броситься за ним.

* * *

Двадцать минут спустя я нашла Исабью за столом, Нико сидел на полу и бил деревянной ложкой по горшку. Садовые цветы стояли в ваза среди тарелок. Я заметила, что накрыто только на троих.

— Робидью с нами не поужинают, — сказала она, раскладывая столовые приборы на салфетки. — Лиль сказал, что нужно много наверстать. Он на лодке пишет. Не знаю, где Ро.

— Бам, бам, бам, бам! — кричал Нико. Он подвинулся к моей ноге и ударил деревянной ложкой по моей туфле.

— Простите, — Исабью подняла его к себе на колени. — Все пошло не по плану. Мой брат собирался посидеть с ним завтра вечером, мы ждали вас к этому времени. Я хотела сходить на рынок и приготовить хороший ужин. Но… пришлось отправить Генри в город за свежим хлебом.

— Все хорошо, — сказала я, забирая из ее свободной руки чашки. — Вы приняли нас. Мы прибыли неожиданно, так что это уже большая помощь. Укрытие в вашем доме — все, что нам требовалось.

— Вы помогаете нашему народу, леди королева, — сказала Исабью, спеша к камину. — Мы знаем, как вы рискуете политически и лично. Ваша щедрость затмевает нашу.

Я хотела возразить, предложить помощь с кастрюлей, которую она поднимала с огня, но тут дверь кухни распахнулась. На пороге стоял Генри с темными огромными глазами.

— Алькоранцы, — прохрипел он. — Идут из города. В эту сторону.

Исабью выпрямилась, сжимая кастрюльку тканью.

— Сюда? Зачем?

Он посмотрел на меня.

— Они знают, что вы здесь.

Исабью посмотрела на своего мужа.

— Как?

— Кто-то сказал им. Нашел их в городе и сказал.

— Никто не знает…

Я ощутила внезапный шок. Я опустила чашку с шумом.