Океан. Выпуск четвертый

Зато неудача постигла главные силы десанта в районе Южной Озерейки. Противник, догадавшись о направлении нашего главного удара, сконцентрировал превосходящие по численности силы и огневые средства и глубокоэшелонированной обороной наглухо закрыл единственную дорогу — ущелье на Новороссийск. Высаженный в первом броске батальон капитана Кузьмина ударами противника с флангов был отрезан от берега. Болиндеры с основной ударной силой — танками — были подожжены артиллерией врага и вскоре затонули. Сильный огонь противника, начавшийся на море шторм и наступающее утро не позволили высадочным средствам пополнить батальон Кузьмина.

Эскадра боевых кораблей, прикрывающих высадку, и корабли, на борту которых находились бригады морской пехоты, были вынуждены уйти в Туапсе и Геленджик. Кузьмину приказали с боем выходить из окружения и прорываться к нам в район Мысхако. Наше направление из демонстративного стало главным.

Я обосновался как раз в центре боевых порядков отряда, на крыше двухэтажного дома конторы рыбозавода, а радисты — на его первом этаже. Связь с КП батареи Зубкова, на котором одновременно находились командные пункты начальника артиллерии и командира артполка особой мощности резерва Главного командования, была устойчивой. С КП Куникова меня связал прямой телефон.

К утру 4 февраля наш отряд занимал узкую прибрежную полосу от основания Суджукской косы до школы на мысе Любви. Это около 3—3,5 километра по фронту и километр — полтора в глубину. В Станичке передний край проходил по улице Азовской. С моей крыши район обороны просматривался как на ладони. Мы сидели внизу, а противник, охватывая нас с трех сторон, занимал все господствующие высоты. Совсем близко по окраине Станички, загораживая собою город, возвышалось кладбище, левее, километрах в двух — высота 307,2, — главные опорные пункты сопротивления противника. Оттуда непрерывно неслись в нашу сторону снаряды и пули.

— Говорит Куников! Как устроились? — услышал я в телефон. — Люди, рация, все в строю?

— Так точно!

— Я знаю, что вы рядом и сидите выше нас всех. Поэтому возлагаю на вас обязанности моего передового наблюдательного пункта. Все, что заметите вокруг — любое передвижение противника на море, суше и воздухе, — немедленно докладывайте на КП. А сейчас коротко доложите все, что видите.

Я доложил.

— И так в дальнейшем подробно докладывать обо всем. Анализ и выгоды по обстановке — дело моего штаба. Все для нас главное, но очень внимательно наблюдайте за флангами. Мы захватили хоть маленький, но плацдарм, и, пока подойдут основные силы, мы должны любой ценой выстоять; твоя артиллерия — главная сила в решении этой задачи. И прошу тебя — поберегись!

Перестал падать с неба промозглый дождь со снегом. В лучах восходящего солнца четко проступили контуры гор и городских строений. Только семь вершин Мысхако были задернуты пеленой тумана. Анисимов, стоявший слева от меня, за дымоходной трубой, тихо доложил, хотя вокруг грохотало:

— Батя! На кладбище приехали генералы!

Я навел на вершину кладбища бинокль и отчетливо увидел две автомашины и бронетранспортер. Группа немецких офицеров рассматривала в бинокли наш район обороны. Стоящий в центре группы офицер в кожаном реглане перстом указывал то на левый, то на правый наши фланги, потом резким взмахом руки рубанул вниз. Я догадывался, о чем он говорил. Немецкий стандарт борьбы с десантами — атаками с флангов отрезать от моря, затем нанести расчленяющий удар в центр и по частям уничтожить.

Я быстро передал координаты артиллеристам.

— Падает! — донесся голос Кудия снизу.

Это Зубков ударил по кладбищу. Снаряды упали с недолетом и правее. Я ввел корректуру. Генералы и их сопровождение бросились к машинам. Но шквал огня уже обрушился на макушку кладбища. Зато над нами в воздухе повисла «рама». Как только его не называли, этот самолет «фокке-вульф» с двойным фюзеляжем, — и «старшиной», потому что он прилетал точно в определенные промежутки времени, и «агитатором», так как нередко он бросал листовки, — но все-таки прозвище «рама» прилипло к нему больше всех. В основном этот самолет выполнял функции разведки и корректировки артиллерийского огня. После его появления всегда надо было ждать беды. И точно. Ударили артиллерийские и минометные батареи противника всех калибров. Вся наша «пядь земли» покрылась грибовидными султанами разрывов. Из-за Мысхако появились двенадцать пикирующих бомбардировщиков Ю-87, и через несколько минут у меня на крыше стало темно от разрывов снарядов, мин, авиабомб и сплошной пелены дыма. Из района кладбища ясно доносился характерный гул танковых моторов. Кричу вниз:

— Вызывайте Малахова! Немедленно открыть неподвижный заградительный огонь! Ефимову выслать штурмовиков в район кладбища!