Охота на императора

– Свет мой, пора надевать твоё любимое платье, скоро восемь. Ты же не забыла, что мы сегодня обещали напоить чаем Екатерину Алексеевну и Александра Александровича? – Агафья не стала ждать ответа, захватив поднос, отправилась в другой конец квартиры, откуда вернулась с пышным лиловым платьем.

– Я буду кофе, – ответила Татьяна Борисовна, недовольно поморщившись. Больше всего сейчас она хотела остаться в одиночестве. Зарыться в перину, закрыть глаза и вспоминать Лёню. Положить рядом его рубашку, из которой давно выветрился запах любимого мужчины. Порыться в закоулках памяти, чтобы вспомнить его теплые руки, мягкие волосы, низкий голос. Визит четы Завадских был очень некстати, но и отказать хозяйка дома не могла – настолько искренне они сопереживали ей, помогали наводить справки и поддерживали всей душой.

Громкий, раскатистый бас капитан-лейтенанта Завадского Агафья заслышала, когда тот поднимался по лестнице. Он в чём-то эмоционально убеждал вечно спорившую с ним супругу. Так, перекидываясь фразами, они и появились перед дверью, гостеприимно распахнутой няней. Румяная от мороза Катенька держала в руках перевязанную большим синим бантом коробку с пирожными, Александр Александрович, пропустивший вперед жену, едва был заметен за громадным букетом роз, упакованным в юбку из плиссированной бумаги.

– Вот, Александр Александрович! Полюбуйтесь! На привидение похожа. Сил моих уже нет, – причитала Агафья, принимая букет, чтобы капитан-лейтенант мог снять шинель. – Проходите, гости дорогие… Я пока самовар поставлю…

– Тэээкс… – Завадский оправил китель, браво подкрутил ус и одной рукой приобнял хозяйку, уже успевшую расцеловаться с подругой. – Розы кардинально поднимают настроение! Утверждаю это авторитетно! У меня громадный опыт, не так ли, Екатерина Алексеевна?

Офицер заговорщицки подмигнул жене и громко рассмеялся.

Вид счастливых, шумных людей, пахнущих зимней свежестью, излучающих радость, с блестящими глазами и улыбками на лицах заставил на мгновение Татьяну проникнуться жалостью к себе самой. Оказывается, за пределами их зашторенной квартиры все абсолютно иначе. Никому нет дела до её беды, страданий и слез.

– Душечка, ты заставляешь меня печалиться, – Екатерина Алексеевна расположилась рядом с Татьяной на большом кожаном диване с высокой спинкой и взяла её за руку.

– Не знаю, что тебе и ответить. Никогда не могла себе представить, что можно вот так в один момент потерять смысл жизни, – Татьяна опустила взгляд и потянулась за шелковым платочком, заправленным в рукав.

Завадский в привычной ему решительной манере подошел к окну и раздвинул шторы. Хоть за окном и было темно, свет уличных фонарей придал тускло освещенной комнате некоторую живость – на потолке появились желтые полосы.

– Отставить в сторону отчаяние, Татьяна Борисовна! – капитан-лейтенант принялся двигать в гостиной мебель. Первым на центр перекочевал круглый тяжелый стол, с которым Завадский легко справился в одиночку. Затем Александр Александрович приставил четыре стула, стоявшие под стенкой. Композицию завершил подсвечник на пять свечей, водруженный в центре стола.

– Вы уж не обессудьте, Татьяна Борисовна, но мы с Катенькой решились на неординарный шаг. Нас так же тревожит судьба моего друга Леонида, а на ваши страдания смотреть без сожаления и вовсе не возможно. Так что, сейчас будем устанавливать истину, – Завадский потянул за цепочку и из его внутреннего кармана появился хронометр с откидной крышкой. – С минуты на минуту здесь появится еще один человек, который прольет свет на наши вопросы. Он обладает необычными способностями.

Только капитан-лейтенант договорил, как в дверь постучали. Завадский едва заметно улыбнулся – он всегда почитал пунктуальность.

– Иду, иду! – няня с несвойственной прытью побежала открывать, всем своим видом изображая удивление. – Кого это нелегкая принесла?

Агафья замерла, тихонько охнув, и отступила в сторону. В дверном проеме стоял высокий худощавый человек в цилиндре и длинном черном плаще. В руке у него был внушительных размеров саквояж, в идеально начищенных ботинках отражалось пламя свечей, а длинные тонкие усы, пропитанные какой-то химией, торчали из-под носа в стороны, будто две шпаги.

– Позволите? – спросил незнакомец, сделав шаг в сторону няни. Он тут же снял цилиндр и отдал его Агафье. – Мадам Лузгин меня ждать. Так мне сказаль её друзья, который тоже должен находиться здесь…

Гость, одетый явно не по погоде, подбирал слова медленно, выговаривал их с явным немецким акцентом.

– Да, да… мусье, проходите пожалуйста… – растерялась Агафья, у которой к этому моменту в руках оказался еще и черный плащ.

– Герр. Не мусье, – подчеркнул гость, многозначительно подняв вверх указательный палец. – Герр Людвиг фон Кромберг. К вашим услугам…

Последняя фраза адресовалась уже Татьяне и Завадским, вышедшим из гостиной встретить необычного визитера.

Немец учтиво, но лаконично поклонился и вопросительно взглянул на хозяйку:

– Где ви приказать проводить сеанс?